Портрет в черепаховой раме. Книга 2. Подарок дамы - стр. 9
– Зачем?
– Исповедаться и ожидать конца.
– Опять газет начитались? Новое землетрясение обещают? Или на этот раз что похуже?
– Похуже, похуже, любезный мой Роджерсон! И называется сия жуткая напасть очень просто – годы! Мой благоверный, царство ему небесное, – княгиня истово перекрестилась, – покинул этот мир восемь лет назад. Восемь! И было ему 67 лет, 6 месяцев и 15 дней.
– Помню, помню сие печальное событие, – вздохнул доктор.
– Ну, вот! – продолжила Голицына. – А мне сейчас…
Княгиня позвонила. Вошла молоденькая горничная.
– Сегодня что? – спросила Наталья Петровна.
– 20 сентября 1806 года.
– Значит, мне…?
– Шестьдесят пять лет, восемь месяцев и три дня.
– Ступай!
Горничная вышла.
– Вот так, сударь, – вздохнула княгиня. – 65 лет, 8 месяцев и 3 дня. К концу качусь! Качусь, качусь – без остановки.
Роджерсон улыбнулся.
– A rolling stone gathers no moss – катящийся камень мхом не обрастает! Так у нас на Британских островах говорят.
– Что ты хочешь этим сказать, Роджерсон?
– Я знаю вас сорок с лишним лет, княгиня. И надеюсь, что наше знакомство продлится ещё столько же!
– Не стоит обольщаться, Роджерсон! Господь не допустит этого. Не зря вон хворобы докучать начали. Пожил, сколь отмерено, вот и жизнь похерена. Так на Руси говорят.
– А в Британии на хворобы смотрят иначе, и говорят так: What cannot be cured, must be endured – чего нельзя вылечить, нужно терпеть!
– Терпела бы, кабы ни скрип во всём теле.
– И на этот счёт у британцев ответ есть: A creaking door hangs long on its hinges – скрипучая дверь до-о-олго висит на своих петлях!
– Так то дверь, а я Голицына! – напомнила княгиня. – От Гедимина семнадцатое колено!
– Вот видите! – вновь улыбнулся Роджерсон. – Вы сами не дадите себе спокойно покинуть этот мир, пока не устроите его по своему усмотрению.
– Ох, хотелось бы! – с надеждой в голосе вздохнула Наталья Петровна.
– И ещё не позволят прежде времени отойти в мир иной гораздо более грозные супротивники.
– Кто такие? – насторожилась княгиня.
– Интриги придворные. Как их по-русски ещё называют? Дрязги?
– Да! – согласилась Голицына. – Придворные дрязги.
Она подышала на стекло, написала пальцем две большие буквы «П» и «Д» и повторила:
– Придворные дрязги… И ещё эти фавориты несносные!
– Что «фавориты»? – не понял Роджерсон.
– Жизнь укорачивают.
– Кому?
– Тому, у кого они в фаворе.
– Глупости!
– А государыня императрица?
– Какая именно? – вновь не понял доктор.
– Екатерина Алексеевна. Сколько их было у неё – фаворитов этих! Многие и поныне здравствуют, живут себе припеваючи! А государыня…, – Голицына перекрестилась. – Царство ей небесное!