Портрет семьи (сборник) - стр. 39
– Пять спален, правильно? Итого пять туалетов плюс три гостевых и один в подвале?
– Гостевой один, – со светлой капиталистической печалью отвечала Люба, – ты лишний круг дала. Выпей, Кирка! – Она протягивала стакан.
– Не может быть! – Меня подстегивал азарт, и я неслась по дому считать горшки по новой.
Сей феномен мне объяснить трудно. Почему нас не трогает столовое серебро или канделябры восемнадцатого века? Почему возможность справлять нужду в персонально отведенном месте воспринимается как благодать?
Впрочем, сейчас о Любиных туалетах я вспоминаю с содроганием. Весь отпуск в них провела!
Приняв душ и переодевшись, мы должны были ехать в ресторан ужинать. Форма одежды – платье на бретельках. В Москве, по ее наущению, я себе такое купила. Сарафан и сарафан, но называется пышно: «платье для коктейль-пати».
Мы стояли перед зеркалом в холле. Люба на полголовы ниже меня и на десять килограммов тяжелее.
– Ты просто девушка! – восхищается она. – Больше тридцати пяти не дашь, в темноте – двадцать шесть. Даже двадцать два! – с перехлестом нахваливает.
Ничьи комплименты меня так не радуют, как трогательное любование подруги. Так говорить могла только мама.
– Ты отлично загорела! – в долгу не остаюсь. – И ни одной морщинки!
– В общем, – подводит итог Люба, – мы девки хоть куда и хоть кому.
По ее плану сегодня был вечер ознакомления с местной кухней. Попробовать всего понемногу, а в следующие дни углублять гастрономические знания.
У Любы есть машина, в марках я не разбираюсь, серебристая, с откидной крышей, и четкие правила по управлению. В пределах городка она водит сама, на тридцать километров в сторону – Хуан, дальние поездки, вроде встречи меня в аэропорту, – только профессиональные таксисты.
Ресторан, куда привезла нас Люба, длинным пандусом уходил в море. Сверху крыша из сухих пальмовых листьев, официанты в смокингах. Такой скромный шик – деревенская крыша и официанты при параде. Море билось о скалистый берег, пенилось и шипело. Я смотрела на него сверху и чувствовала себя небожителем, взирающим на безумную стихию.
– Начнем с устриц. – Меню Люба не открывала.
Заказала какое-то белое вино и две дюжины устриц.
Этих морских гадов я прежде не ела и даже не представляла, как они выглядят. Нам принесли две огромные круглые тарелки, на половинках открытых раковинок лежало… если деликатно сказать, оно напоминало содержание носовых пазух при сильном рините. Меня слегка замутило, когда Любаня взяла одну раковинку, выдавила на устрицу сок из половинки лимона, подцепила маленькой вилочкой морского гада (надо полагать, еще живого!), отправила в рот, блаженно причмокнула и запила соком из раковинки.