Портрет девочки в шляпе - стр. 23
– Извините, мне нужен Фриц!
– Кто?
– Фриц. Не знаю отчества.
За ширмой хмыкнули.
– А вы кто такая? – продолжая оставаться невидимым, поинтересовался низкий голос.
– Дора, – почему-то ответила она.
– А Дора – это Доротея или Иссидора?
– Нимфадора, – начиная потихоньку беситься, сказала Лора.
Голос не сдавался.
– Нимфадора? А разве есть такое имя?
– А как же. В переводе с греческого означает «дар нимфы».
Еще минута, и я пошлю его к черту!
И тут из-за ширмы вылез высокий мужик, вытирая полотенцем мокрые волосы.
– Извините, что так вас встретил. Решил голову помыть, а тут вы.
Он стоял против света и разглядывал посетительницу, а она по-прежнему видела его плохо.
– Вы Фриц? – решительно пройдя вперед, чтобы уйти от ослепляющего солнца, спросила Лора.
– В целом да.
– А в частности? – она уже разозлилась и решила не церемониться.
– Иногда меня зовут Германом. Иногда Германом Александровичем.
– А Фриц тогда откуда?
– Из-за имени. Раз Герман, значит Фриц.
– Логично. – Ей стало смешно.
Лора развернулась и могла наконец рассмотреть Германа – Фрица во всей красе. Молодой. Это странно. Ожидалось, что корифей реставрации будет возрастным человеком. А этот едва ли намного старше ее. И на реставратора совсем не похож. Ну ни разу. Скорее на спортсмена или на… неизвестно кого, только не на жителя реставрационных мастерских. Стоит без майки, не стесняется. Конечно, чего стесняться таких плеч и мышц! Лоре отчего-то стало неловко.
– Тогда уж и я представлюсь. Долорес Сарита Алонсо.
Герман напялил футболку и протянул ей руку.
– Я слышал о вас. Много хорошего и…
– Плохого? – подсказала она.
– Ну, не то чтобы… Говорят, что вы заноза в заднице и характер у вас жуткий.
– На самом деле я гораздо хуже. Но на вас это не отразится, если поможете с одной картиной.
– Ого! С ходу за шантаж?
– А чего тянуть? Вольдемар Михайлович сказал, что, кроме вас, помочь некому. Так что обещаю – если согласитесь, доставать и вредничать не буду. Наоборот, буду паинькой.
– Точно? А то я немного побаиваюсь.
Лора улыбнулась своей знаменитой улыбкой и повела бровью.
– Зуб даю!
Они захохотали. Герман смотрел открыто, без подтекста, и смеялся хорошо. Лора немного приободрилась.
Фотографии на планшете он рассматривал долго, приближая, поворачивая и высветляя изображение. Лора уже решила, что Фриц все-таки откажется. Ну что ж. Тогда она с чистой совестью переложит эту непосильную ношу на Чернышевского, который, по слухам, пошел на поправку.
– Я попробую, – наконец сказал Герман, – только быстро не получится. И сразу скажу, что торопить меня бесполезно.