Порочный мужчина - стр. 12

— Вы любите Италию, - не спрашиваю, а констатирую.

— Почему ты пришла к этому выводу? – Роберт выпускает облачко сигаретного дыма изо рта.

— На ужин нам подавали итальянские блюда, кино про Рим, и меня Вы обязали учить итальянский язык.

Он поворачивает голову в мою сторону. Смотрит задумчиво. В темноте зала я угадываю полулыбку на мужских губах.

— Наблюдательная девочка. Умение подмечать детали и складывать их в одну картину - хорошее качество.

— А Вы были в Италии?

— Был.

— А в каких городах?

— В Риме, Флоренции, Милане, Венеции, Сорренто. Могу продолжить список, - улыбка Роберта становится заметнее.

— И где Вам больше всего понравилось?

— Каждый итальянский город по-своему прекрасен. Но больше всех я люблю Рим.

— Круто. А вот я нигде не была. Только на Кубе.

— Я в курсе, - во взгляде мужчины появляется лукавый блеск.

В голове вспышкой загорается воспоминание о том, с какой жадностью Роберт целовал меня в своём бунгало. Это было так волнующе, так властно, так порочно. В лицо моментально бросается краска, а по телу проносится дрожь. Неосознанно сжимаю колени.

Я бы хотела, чтобы Роберт снова поцеловал или прикоснулся ко мне прямо сейчас. Кажется, только это и сможет заглушить боль моего разбитого сердца. Не зря говорят: клин клином вышибают.

Эрдман отлично подходит на роль мужчины, способного вытравить Павла из мыслей и души. После расставания со Швецовым, я больше не чувствую себя живой.

Хочется, чтобы кто-то сильный взял и встряхнул меня, возможно, даже сделал физически больно. Отрезвил. Поставил мозги на место. Наверное, отчасти поэтому я позвонила Роберту.

Однако он, похоже, не собирается делать ничего подобного. Когда заканчивается фильм, просто желает спокойной ночи и уходит в свою спальню.

В коридоре на втором этаже дежурят Тор и Рейн. Преодолевая закономерный страх перед двумя грозными зверюгами, глажу одного из доберманов. Второй тут же подставляет мне голову, пытаясь оттеснить первого.

— Даже так, да? – удивляюсь реакции собак.

Думала, они начнут злобно рычать и не подпустят к себе. Чешу жилистые шеи доберманов, тереблю уши, стараясь никого не обделить лаской.

— А пойдёте спать в мою комнату? – распахиваю дверь, приглашая Тора и Рейна зайти.

Они колеблются.

— Ну же, смелее! Идём!

Один из псов делает осторожный шаг.

— Что? Этот злыдень безжалостно муштровал вас? Запрещал батониться на постельке? – намекаю на строгое воспитание, полученное доберманами от Роберта. – Я не такая. Со мной можно.

Наконец, Тор и Рейн заходят в спальню, но не прыгают на кровать, а скромно располагаются на ковре.