Порочные желания - стр. 20

Я распахиваю дверь и уверенно иду к кровати. Понимаю, что лежит на краю и не шевелится. Просто нужно относиться к ней, как женщине, которая может дать то, что так требует не только тело, но и мозг.

Разъяренно набрасываюсь на Марго и целую так жадно, что у самого пекут губы от наших поцелуев.

Я не даю ей даже толком дышать. Слышу её мычание и стоны и понимаю что всё, сорвало. Я заставлю её дрожать от оргазма подо мной, заставлю и не отпущу, пока не почувствую, как она поддается. Впереди нас ждет целая ночь, и она будет моей, хочет она того или нет.

Опускаюсь с поцелуями к её шее, затем ниже, к груди, уделяя время чувствительным соскам. Пальцы гладят её бедра, кожу. Я намеренно касаюсь всего, кроме самого главного. Первую разрядку я получил и могу мыслить более здраво. В этот раз я заставляю ее хотеть меня по-настоящему.

Мой язык скользит от груди к ее животу, я провожу влажный круг вокруг пупка, прикусываю кожу. И ухмыляюсь, чувствуя, что она сжимает ноги, уже показывая свое желание. Я резко беру бедра руками, развожу ноги широко и присасываюсь к клитору, отлизывая ей жадно и одержимо желая украсть её оргазм.

Марго не заставила меня ждать долго. Громко простонала, вцепляясь пальцами в мои волосы и вжимая мое лицо. Я поцеловал ее, а она бурно кончила, обессилено уронила руки на постель и обмякла, расслабленная и резко притихшая.

- Мне продолжить, — сладко целую ее шею и улыбаюсь, осознавая, что откликается и растворяется в моих руках.

- Пожалуйста, — выдыхает, и я не понимаю, разрешение это или мольба. Но в этот раз я слышу, как бешено колотится ее сердце после оргазма, так, словно ребра ей хочет проломить.

Это было жадное противостояние, в котором наши тела требовательно брали друг друга. И я впервые осознал, что вот она — ответная животная страсть. Марго оправдала мои ожидания. Моё тело знало лучше разума, ведь столько времени требовало её так отчаянно и настойчиво.

Наши пальцы, как и влажные тела, спелись, а звуки в унисон срывали наши запретные желания с петель. Она сладострастно стонала, когда я брал ее сзади, нежно мурлыкала, когда пальцы играли с клитором и отчаянно отдавалась, когда я ещё несколько раз брал её спустя некоторое время после передышки.

Время критически подбиралось к отметке четыре утра, а я не был готов к расставанию. Но у меня в шесть утра самолёт. И это отрезвляло.