Порочного царства бог - стр. 22
- Это мистер Оливер Олсопп. Он помогает мне, когда... В общем, помогает в некоторых щекотливых ситуациях, - надеюсь, журналист все поймет и не полезет с расспросами или нотациями в этот не очень удобный для проповедей момент.
Новоявленный «секретарь» нахмурился, но промолчал.
- Приятно познакомиться! Пойдемте, девушка ждет нас, - Оливер толкнул дверь, а потом вдруг застонал и, понизив голос, произнес с упоением: - Ох, какой же бриллиант я нашел для вас, Ваше Сиятельство! Элайза - настоящая драгоценность! К тому же, девственница...
9. 6.2. Клифф. Когда что-то пошло не по плану...
Я скептически хмыкнул, но позволил Олсоппу и дальше расхваливать неведомую бедняжку. Предлагать дурнушек не в его интересах: чем выше я оценю данные будущей куртизанки, тем большую сумму он получит за сделку. Хотя насчет ее «драгоценности» меня одолевали сомнения. Маловероятно, чтобы в здешних грязи, унынии и мраке могла отыскаться подлинная красота. Тем более — девственная.
Арми остался ждать у входа, а мы с Лукасом и Оливером отправились на встречу с обитательницей работного дома. Изнутри его территория оказалась еще больше похожа на тюрьму, а редкие постояльцы — на изможденных заключенных.
В большом и замусоренном дворе почти никого не было: местное «население» трудится с рассвета и до заката.
- Почему здесь столько зданий? - с недоумением спросил Малёк, а я сделал в голове заметку насчет его прошлого.
Может, он и не из богатеньких слюнтяев вроде меня, но на грани нищеты явно никогда не стоял. Иначе был бы в курсе устройства таких заведений.
- Детей, начиная с двух лет, держат отдельно от родителей. Мужчин от женщин тоже.
- Как, даже женатых?..
- Их особенно, - усмешка вышла горькой. - Чтобы не размножались.
Лукас споткнулся и перестал задавать вопросы. Видимо, догадался, что ответы только расстроят.
Женское крыло дома встретило нас гулкой тишиной и спершейся вонью, такой густой и отталкивающей, что пришлось затаскивать себя чуть не за шиворот. Прижав к носу белый платок, Олсопп показал нам дорогу — вверх по лестнице и налево, в одну из ледяных, еще более студеных, чем улица, спален.
Навстречу поднялись две женщины. Обе в простых серых рубахах, сшитых из мешковины, с коротким ежиком волос и затравленным выражением на почти одинаковых лицах.
Они были похожи друг на друга. Одна — явно мать. В общем-то, еще не старая... Но Оливер не стал бы предлагать ее в мой публичный дом и, тем более, называть «бриллиантом». А вот дочь... Я внимательней всмотрелся во вторую хрупкую фигурку и потерял дар речи.