Порочная месть - стр. 42
- Кажется, у нас был разговор по поводу голодовки и твоих демонстрационных забастовок, - негромко произносит Кейн, пристально изучая глазами мое лицо. - Завтрак, обед и ужин подаются на кухне. Именно там ты будешь есть. Никаких доставок сэндвичей в спальню. Надеюсь, это понятно.
Пытаясь успокоить барабанящее сердце, я вскидываю голову и произношу как можно ровнее:
- Я не собираюсь голодать. Я всего лишь не хочу есть... за тем столом.
- И чем плох тот стол? Тем, что ты кончала на нем? - слегка склонив голову вбок, Кейн делает несколько шагов ко мне, отчего я плотнее вжимаюсь в комод. - А если я соберусь поиметь тебя на каждой поверхности в этом доме, что ты сделаешь? Будешь спать на улице?
Я молчу, беззвучно втягивая носом накалившийся между нами воздух. Опасность. Вот как я бы назвала его запах. От него у меня начинают подрагивать пальцы, а по спине пробегает адреналиновая дрожь.
- Просто не вынуждай меня принимать меры, Эрика. Через пятнадцать минут я жду тебя внизу.
С этими словами Кейн запускает руку в карман своего смокинга и извлекает оттуда квадратную красную коробку. Не ослабляя зрительного контакта, подходит ко мне и, едва задев мое плечо рукавом смокинга, ставит ее на комод.
- Наденешь это.
Развернувшись, в два шага достигает кровати и, небрежно скомкав в кулаке лежащее на покрывале платье, перекидывает его через плечо и молча выходит за дверь. И прежде чем я успеваю подумать, что все это значит, в комнате появляется Прайд, держа в руках большой белый пакет с именем итальянского кутюрье. Так же не произнося ни звука, ставит его на кровать и удаляется.
Когда дверь за ним захлопывается, я быстро хватаю пакет и извлекаю его содержимое, ощущая, как меня затапливают унижение и злость. Кусок переливающейся черными блестками ткани, что я держу в руках, вряд ли можно назвать платьем: две тонкие полоски, едва способные прикрыть соски, подол, берущий начало немногим выше зоны бикини, и совершенно открытая спина. Так Кейн Колдфилд говорит мне: знай свое место.
11. 11
Стук каблуков по мраморным ступеням лестницы отдается в душе гудящим унижением. Не убирая ладони с гладкой поверхности перил, я останавливаюсь на самой последней ступеньке и не решаюсь идти дальше. Она единственное, что отделяет меня от того, чтобы упасть в объятия Сатаны, который в данный момент цепко изучает меня глазами. Даже загорая в бикини на заднем дворе родительского дома, я не чувствовала себя настолько раздетой: как и предполагалось, тонкие полоски ткани едва прикрывают грудь, а любое неловкое движение плечами способно оголить соски. Даже удивительно, что мировому дизайнеру пришло в голову создать подобное платье: какой смелостью и безбашенностью должны обладать его почитатели, чтобы надеть его добровольно.