Попутный ветер - стр. 26
Летта осторожно присела на край скамьи и расстегнула плащ. Юноша опустил поклажу на пол, а сам остался стоять, опираясь кулаками на стол, будто выжидая чего-то. Обстановка казалась вполне мирной, всё располагало к отдыху, по крайней мере, на первый взгляд. И все же ноздри молодого человека трепетали от въедливого смрада чужого отчаяния и страха. Некто, источающий эти эмоции, находился в доме. Хотя точно не в трапезной. Больной постоялец пах бы иначе. Некто, погрязший в бытовых проблемах – тоже. Одно можно было сказать точно – он уже потерял всякую надежду на благополучный исход.
Олаф едва дождался, пока вернётся хозяин, чтобы задать вертящийся на языке вопрос:
– Негусто с гостями?
Смут, расставляющий посуду, пожал плечами и обиженно буркнул в усы:
– Как обычно в этих местах. Все здесь, – потом спросил внятнее, пристально взглянув на Летту. – Стелить в разных комнатах?
– Нет. В одной, – поспешно ответила девушка, словно опасаясь, что её опередит проводник, – но принесите два одеяла, пожалуйста. Мы с братом…
– Братом? – повёл кустистыми бровями привальщик. Былое радушие смывалось с его лица, как плохая краска под струями дождя, он словно уже подсчитывал про себя, сколько намерены сэкономить гости, сначала отказавшись от вина, потом от второй комнаты.
– Братом-братом, – спокойно подтвердил юноша, опускаясь, наконец, на скамью рядом с Леттой и нарочито приобнимая девушку за плечи. – Мы идём с юга и пока не привыкли к вашему климату. Холодно тут у вас, – он незаметно наступил «сестре» на ногу. – Хоть и тёплый сезон. Дождливо.
– Мы доплатим, разумеется, – она брякнула на стол несколько монет, которые тут же, как по волшебству, исчезли в руке Смута.
– Принесу одеяла в вашу комнату, – коротко поклонился привальщик и, наконец, отошёл от стола.
Летта начала с жаркого, отставив в сторону остальные блюда. Олаф же нехотя погрузил ложку в тарелку с ухой – назойливую вонь не перебивал даже аромат ужина. Похлебал без особого аппетита.
Музыкант тем временем начал настраивать тэссеру, подтягивая колки и лениво перебирая струны, добиваясь идеального на его слух звучания. Собрался петь? Или сочинять песню? Давно он тут?
Словно услышав незаданные вслух вопросы, тэссерист затянул:
– Навещаю привал я тоскливой порой,
Отдыхаю душой, наслаждаюсь едой,
И поэзию струн разбавляю вином,
Только песня моя не о том, не о том…
Если встречу друзей, буду искренне рад,
Даже если они мне в ответ промолчат,
Даже если та встреча – подёрнута льдом,
Только песня моя не о том, не о том…
Инструмент звучал приятно и мягко. Мелодия услаждала слух. Признаться, Олафа это удивило. Он помнил крикливые и несколько фривольные шансонетки, которыми тэссерист баловался раньше. Сейчас стиль музыканта изменился. Впрочем, одна случайная песня ничего не доказывала. Может, это так, творческое изложение его сиюминутных мыслей.