Попаданка пропадать не желает - стр. 48
Когда Лаисса ушла я, сняла с полки книгу. В четвертом разделе перечислялись наказания для непослушных и неверных жен. «Ежели случится, что жена покинет супруга без дозволения на то власти (светской и религиозной), такой жене надлежит понести наказание в виде сорока плетей».
Я захлопнула кодекс. Отлично. Если некий Хиск явится по мою душу (а он, скорее всего явится), и Дрейк отдаст меня, как этого требует закон, меня ожидает публичная порка? Или нечто еще хуже? Кстати, о наказаниях для сбежавших мужей в кодексе не упоминалось.
Помимо изучения тонкостей местного законодательства я пыталась узнать что-то о жизни Адельрин, но, увы, безуспешно. Да и где бы взять информацию? Все записи о ней; люди, что окружали ее, находились в другом месте. А я даже не знала дату ее рождения, не говоря об остальном.
Зато выяснила, какой на дворе год: одна тысяча семьсот сорок первый. Третья Эра. Одна «Эра» здесь равнялась двум тысячелетиям а само летоисчисление велось от года, когда некий Реин Благословенный высадился с войском на неизвестных берегах и основал Западный Мир, где, собственно, я сейчас и находилась.
Интересно, женоненавистнические законы – тоже его рук дело?
***
— Что вы намерены делать, если объявится мой супруг?
Дрейк поднял взгляд от приходно-расходной книги. Он сидел за массивным столом, и лучи солнца, падающие сквозь пыльное стрельчатое окно, путались в его светлых волосах.
Я же стояла в дверях – запыхавшаяся и растрепанная. Марафонский подъем по винтовой лестнице сбил дыхание. Впрочем, пухлому мальчишке-слуге, который бросился вдогонку, когда я оттолкнула его после фразы «К милорду нельзя, он никого не принимает», было, наверное, еще хуже. Бедняга застрял где-то посередине и даже отсюда, сверху, я слышала его недовольное пыхтение.
— Надеюсь, ты не убила бедолагу Джека, — лорд Сорлайн отложил перо.
Он выглядел спокойным, как гора, и все же по его лицу я видела, что в недрах этой горы уже начинал просыпаться вулкан.
— Что вы намерены делать, если объявится мой супруг? — повторила я и вздрогнула, когда что-то коснулось моей лодыжки, а опустив взгляд, увидела черно-белого котенка.
Пушистый малыш посмотрел на меня черными глазами-бусинками, коротко мяукнул, а затем вновь потерся о ногу.
— Да, видно дела совсем плохи, если тебя напугала кошка. Присядь, — Дрейк указал на кресло напротив его стола.
Я села. Котенок посеменил за мной, а как только я устроилась, запрыгнул на колени. Дрейк, наблюдавший за всем этим, как-то неопределенно поднял бровь, но ничего не сказал.