Понятно говорю? - стр. 6
– Это я фигурально. Как в народе говорят – «чем ярче горят мосты за спиной, тем четче они освещают путь впереди». Но давай не будем обо всем этом. Надоело. Рефлексия и так далее. Достало. Идем вперед – это главное. Может, и не ради идеи, а просто по привычке. А может, потому, что другого не дано. Ладно. Все нормально. Мне действительно пора.
– Будь там мудрым, бумаг сомнительных не подписывай. Коммуналка – это очень мутная сфера. У нас тут местный коммунальщик есть, так по городу про него такое рассказывают, что оторопь берет.
– Буду аккуратным.
– Господи, учился-учился. И на тебе – коммуналка. Какая-то тоска, а не работа. Я тебе беляшей, кстати, и банку кофе с собой собрала.
– Мам, спасибо, но сейчас везде магазины. Чего ты суетилась-то? Учился. Ну да, теперь коммуналка. Сам не в восторге. Но так оно складывается. Куда деваться?
– Магазины магазинами. Пока еще деньги получишь, сколько времени пройдет. Как у тебя с наличностью?
– Все нормально, с запасом. Деньги не нужны. У тебя как, помочь?
– Нет. У меня все нормально. Где тут тратить-то? Да и на что?
– Ладно, хорошо. Пора. Провожай.
Роман обулся в прихожей, на мгновение присел на лавку «на дорожку», обнял матушку и вышел прочь. Он поставил сумку с едой в машину. Мама тем временем вышла на балкон. Он помахал рукой. Та перекрестила сына.
Волконский не спеша вбил в навигатор адрес, завел двигатель и тронулся в путь. Прибор показывал, что ходу было чуть более трехсот километров. Дороги часа на четыре или пять, в зависимости от загруженности МКАДа, где можно увязнуть, если не повезет.
Выехал из города, миновал несколько деревень, раскинувшихся вдоль трассы. Теперь мимо проплывали упские поля, где росла пшеница и гречка. Катил дальше, мимо больших сел, где обязательно стояли древние храмы, поражавшие былым великолепием.
Когда-то отец Романа сообщил свое удивительное наблюдение. Он сделал вывод, что в тех деревнях, где есть церкви, народ добрее. Неизвестно, на самом ли деле так, но старик был в этом факте совершенно уверен.
Новый начальник участка
На место Волконский добрался уже к ночи. Террикон, в общем, не представлял собой ничего примечательного. В городке были убитые дороги, вдоль которых тянулись однотипные хрущевки, едва подсвеченные редкими фонарями. Единственное, что Роман почувствовал сразу, – воздух здесь был лесным. Хотелось мазать его на бутерброд или пить большими глотками из кружки.
На душе было тревожно. Неизвестность впереди, эта ночь вокруг. На ум Волконскому пришли строчки его друга-поэта Сергея Хомутова: