Помнишь ли ты, Анаис? (сборник) - стр. 16
Его зовут Александр.
Не юноша, я бы дала ему лет сорок с хвостиком. Но когда он высвободился из второй неопреновой кожи и подставил торс ледяному ветру, я невольно задержала на нем взгляд. Молния расстегнулась до середины живота, под ней угадывался пучок седой поросли – ровно столько, сколько надо. Эффект был умело рассчитан, но это я поняла позже.
Александр идет босиком по гальке с легкостью, которая, поверьте мне, требует долгих лет тренировки. Нет, не так. Для этого надо просто родиться здесь. У жителей Вёля, вследствие эволюции по Дарвину, наверняка затвердела кожа на подошвах. Александр, наплевав на волну, бросает на берегу свой виндсерф с красным парусом, украшенным золотым шлемом викинга, взъерошивает волосы и ослепительно улыбается.
– Вы Ариана? Художница? Невестка Элизы и Анжело?
Я изумленно таращусь на него из-под козырька бархатной кепки, тру окоченевшие руки в перчатках, а этот почти голый чудик, вышедший из ледяной воды, продолжает:
– Удивляетесь моей осведомленности? Все просто – в деревне только о вас и говорят. А как же иначе? Красотка-парижанка, та, что сумела заарканить Рюи.
– А…
Он смеется и, подтянувшись на руках, влезает на дамбу метрах в трех от меня. Его ноги оставляют мокрые следы на экзотическом дереве эстакады.
– На ваш счет даже заключают пари. Продержится парижанка, не продержится. Протянет зиму, протянет лето, дотянет до Рождества…
Я смеюсь в ответ. Мне нравится этот бабник, возникший из пены морской. Я принимаю игру:
– А вы как думаете?
Шесть мокрых шагов по дощатому настилу. Вода с его торса уже капает на мои сапоги. Я почти утыкаюсь носом в седую поросль на груди.
– Что они чертовски правы, когда говорят, что парижанка – красотка!
Выпад и туше!
Я опять смеюсь. Не могу вспомнить, когда в последний раз мужчина пытался меня охмурить. Пялились – это да, в Дефанс, тысячу раз на дню. Тысячи спешащих безымянных встречных провожали взглядом, оценивали, касались. Но чтобы кто-то подкатился…
Александр предложил мне выпить кофе в «Викторе Гюго», огромном уродливом ресторане над пляжем.
Я посмотрела на часы. Через пятнадцать минут надо идти за Анаис, но это в двух шагах.
Я опоздала на двадцать минут. Впервые!
Не сказать чтобы Александр очень мне понравился, о нет. Ему бы скинуть лет двадцать и рисоваться поменьше. Он полная противоположность мужчине, в которого я могла бы влюбиться, но с ним приятно… поболтать. Я сознательно не использую слово «диалог», Александр не готов к диалогу, не готов хотя бы делать вид, что слушает женщину. Он вёлец – вёлец по рождению, по крови… вплоть до подошв! Его жена работает в центре развития туризма в Дьеппе, он же летом трудится инструктором по парусному спорту и музыкантом по выходным и праздникам. За его услуги платят курортники, когда играют свадьбы на виллах, празднуют крестины и первое причастие. Еще он ухаживает за садами, орудует газонокосилкой за отдыхающих, подрезает розовые кусты. Времена для сыновей ветра нынче суровые. Он пожирает меня небесно-голубыми глазами и говорит, говорит без умолку. Развлекается, похоже. Многое явно присочиняет. Я верю ему в одном – в том, что очевидно. Этот парень знает Вёль, его историю и жителей как собственный карман. В который он за словом не лезет.