Полуночница - стр. 2
– … тянули за язык тебя, тянули… – сквозь сон я услышал вопли командира роты.
Я мгновенно вскочил с кровати, которая тряслась от пинков ротного, и открыл глаза.
– Что случилось товарищ майор?
– Что случилось, что случилось?! Манда с хреном разлучилась! Ты какого хера наплел этим депутатам малахольным, кто за язык тебя тянул?
– Так сами же говорили с замполитом, у нас сейчас гласность, расскажи о проблемах и предложения свои внеси,– ответил я, при этом пытаясь собраться с мыслями.
– Ты должен был озвучить модные темы: дедовщина там, пьянство, а ты… Вот какого ты хрена про столовку вопрос поднял? А?
– Так ведь кормят, чем попало, сами же знаете…
– Заметь, знаю и молчу. Горбачева начитался что ли, или Кашпировского по телевизору переслушал? Ты не знаешь, что столовкой заведует баба комбата?
– Как баба, у них же фамилии разные?– удивлено спросил я.
– Ты комсорг уже не маленький, с девками без трусов спишь и должен знать, что баба, – это не только жена, это еще и любовница может быть. Он ее из части в часть с собой уже который год возит. А ты тут при столичных выскочках со своим предложениями!
– Что я страшного такого предложил, всего лишь, чтобы нам солдатам самим столовой заняться, а не только ее драить, в общем, перейти на хозрасчет. Что у нас поваров не найдется? Да вон хотя бы узбеков взять.
– Страшно то, что теперь комиссия специальная из Москвы едет из генштаба. А тебе хана, не быть тебе комсоргом части, и мне тоже аукнется за рекомендации.
Прилетел дежурный по роте и сообщил, что комбат вызывает нас обоих к себе.
– Ну, вот началось,– проворчал майор.
Когда мы с майором вошли в кабинет к комбату, там уже был весь командный состав части, и с порога он сразу все мне высказал.
– Так что, «прожектор перестройки», – это он меня так обозвал, давая понять, что я осветил темы, которые были под негласным запретом, – поручаю тебе важное задание. Ты у нас человек ответственный, как и полагается комсомольцу, сможешь устоять от соблазнов всяких, потому дуй в роту и собирай свои вещи, завтра с утра на двадцать седьмую.
– Но… – попытался возразить замполит.
– Никаких но, полковник! – перебил его комбат, стукнув при этом по столу ладонью.
Комбат зло посмотрел на меня и спросил:
– Приказ понял?
– Так точно! – на автомате ответил я.
– Кругом. И марш отсюда.
Уже перед выходом я услышал, как комбат сказал начальнику штаба.
– … проследите, чтобы подписку о неразглашении подписал.
Месть комбата не заставила себя долго ждать, но деваться было некуда, приказ есть приказ, ослушаться – значит навлечь на себя всю машину армейского наказания. Я пошел и сел в курилке, которая представляла собой большую беседку возле столовой. В части уже все знали о Марате и каждый выкладывал свою версию происшедшего.