Полукровки - стр. 12

– Некоторые нет, – сказал Даррен.

– Некоторым везет, – сказала Либби.

Остальную дорогу мы молчали, как и остальную часть ночи, по крайней мере, пока Даррен не начал втягивать воздух сквозь зубы за кухонным столом, словно думал о чем-то все время и уже не мог держать этого в себе.

– Прекрати, – сказала Либби.

Я сидел рядом с ней у очага, огонь разгорелся не сразу.

– Не жди, – сказал Даррен с рассеянным взглядом и вышел прежде, чем Либби успела остановить его.

Но я думал, что она и не стала бы.

Погрузчик взревел, провел светом фар по окнам кухни и зарычал, удаляясь к городу, высоко подняв ковш.

– Собирай вещи, – сказала мне Либби.

Я взял черный мусорный мешок.

Когда Даррен поутру вернулся, я стоял у багажника «Эль Камино», ища свой учебник по математике.

Но верфольфам не нужна математика.

Даррен снова был обнажен.

Вместо разномастных купюр и бутылок кулера на его плече был широкий черный пояс.

– Помнишь, когда ты хотел быть вампиром? – сказал он мне, все время глядя на дом.

Его руки и подбородок были черны от запекшейся крови, и вонял он соляркой.

Я кивнул, типа вспомнив, как я хотел быть вампиром. Это было из выцветшей книжки комиксов, которую он позволил мне читать вместе с ним, когда впервые вернулся домой.

– Это лучше, – сказал Даррен с заразительной улыбкой, затаившейся в углах губ. Затем появилась Либби, с руками в муке, с закатанными рукавами.

Она остановилась в нескольких шагах, смахнула белую полосу с лица, затем посмотрела на дорогу за спиной Даррена, а затем медленно перевела взгляд на него. На его руки. На подбородок. На его глаза.

– Нет, – сказала она.

– Я не виноват, – ответил Даррен. – Не то место и не то время.

Потертый черный пояс на его плече принадлежал копу. Это было видно по всем его карманам. Даже пистолет с перламутровой рукоятью все еще был в его шаблонной кобуре, тускло-белая рукоять хлопала Даррена по бедру, на каждом шагу поблескивая серебряной звездочкой.

– Спорю, выручим семьдесят пять баксов за него в придорожной забегаловке, – сказал он, взвешивая его в ладони, словно показывая его ценность.

– Иди в дом, – сказала Либби, подталкивая меня к дому.

Ей пришлось толкнуть меня посильнее.

– Больше никаких винных магазинов, – сказала она Даррену голосом плоским, как тупая сторона острого ножа, который она умела крутить в руке.

– Медведю с волком не ужиться… – сказал Даррен. Он произнес это с таким спокойствием, посмотрев налево и коснувшись при этом точки у себя над бровью, что эти слова прозвучали как строка, которую он твердил всю долгую дорогу домой.

Либби сильно ударила его в грудь.