Полное собрание рассказов - стр. 47
– Синьорина, – позвал он, подмигнув молодому человеку, – идите сюда, пойдем вместе. Синьора, ближе, пойдемте рядом.
Педуцци хотелось, чтобы они втроем прошли по главной улице Кортины.
Женщина с весьма угрюмым видом продолжала держаться поодаль.
– Синьорина, – ласково позвал Педуцци, – идите к нам.
Молодой человек оглянулся и что-то крикнул жене. Та ускорила шаг и нагнала их.
Всех, кто встречался на пути, пока они шли по главной улице, Педуцци церемонно приветствовал.
– Buon’ di, Arturo! – Он слегка касался шляпы пальцами.
Банковский служащий уставился на него из дверей кафе, где собирались фашисты. Точно так же глазели на троицу люди, по трое-четверо стоявшие перед дверями магазинов. Рабочие в покрытых строительной пылью спецовках, трудившиеся на закладке нового отеля, проводили их взглядами. Никто с ними не заговорил, не подал никакого знака, кроме городского попрошайки, тощего старика со слипшейся от слюны бородой, который приподнял шляпу, когда они проходили мимо.
Педуцци остановился у витрины винного магазина и достал из внутреннего кармана затрепанной шинели пустую бутылку из-под граппы.
– Немного винца, глоток марсалы для синьоры, самую малость чего-нибудь выпить. – Он размахивал пустой бутылкой. Замечательный выдался день. – Марсалы… Вы любите марсалу, синьорина? Чуточку марсалы, а?
Женщина продолжала хмуриться.
– Ты еще пожалеешь, что с ним связался, – сказала она. – Я ни слова не понимаю из того, что он лопочет. Он же пьян, ты что, не видишь?
Молодой человек делал вид, что не слышит Педуцци. Черт, далась ему эта марсала, думал он. Кажется, это то, что обожает Макс Бирбом.
– Geld[27]. – Педуцци от нетерпения дернул молодого человека за рукав. – Лиры.
Он улыбался, чтобы не показаться излишне назойливым, но был твердо намерен заставить молодого человека действовать.
Молодой человек достал бумажник и выдал ему банкноту в десять лир. Педуцци взбежал на крыльцо «Фирменного магазина отечественных и импортных вин». Дверь оказалась заперта.
– Они открываются в два, – презрительно бросил какой-то прохожий. Педуцци спустился обратно по ступенькам. Он чувствовал себя обиженным. Ладно, сказал он, достанем в «Конкордии».
Шествуя рядом, плечом к плечу, они отправились в «Конкордию». На крыльце «Конкордии», где штабелем были сложены ржавые полозья, молодой человек спросил:
– Was wollen sie?[28]
Педуцци вернул ему многажды сложенную десятилировую банкноту.
– Ничего, – сказал он. – Вернее, чего угодно. – Он был растерян. – Может, марсалы? Не знаю даже. Марсалы, наверно…
Дверь «Конкордии» закрылась за молодым человеком и его женой.