Полная история Христианской Церкви - стр. 125
Допросы продолжались несколько дней. В течение этого времени все обвиненные нашли средство принять Святое Крещение. Это наполнило их еще большей ревностью, и они только молили Бога, чтобы Он даровал им силу все перенести за имя Его. Вскоре их заключили в мрачную темницу, до того тесную, что в ней едва можно было дышать. Филицитата должна была вскоре родить. Перпетуя с детства жила в богатстве и роскоши, но ее не огорчало лишение удобств, к которым она привыкла. Она тревожилась только о единственном своем ребенке, младенце, которого она еще кормила грудью и которого у нее отняли. Наконец, два диакона выхлопотали для узников более просторное помещение, и родные и друзья могли посещать их. Перпетуе принесли ее младенца. Она поручила его родителям, ибо знала, что сама будет осуждена на смерть, и твердо решилась оставаться верной Христу до конца.
Тяжело было ей видеть скорбь родителей. Отец со слезами умолял сжалиться над ним и над младенцем. «Дочь моя, – говорил он, – пожалей меня. Вспомни, что я всегда любил тебя более всего на свете; сжалься над невинным младенцем: как будет он жить без тебя? Не бесчести рода твоего. Посмеем ли мы показаться куда-нибудь, если ты умрешь позорной смертью от руки палача?» И старик становился на колени, целовал руки своей дочери. И мать плакала, но молчала, ибо сама была втайне христианкой.
Сердце Перпетуи разрывалось при виде скорби родителей, но веры своей она не могла оставить и для них. Она только говорила отцу: «Не скорби, отец, будет то, что угодно Богу: мы зависим не от себя, а от воли Его».
Господь в милости Своей укреплял Перпетую чудными видениями и указывал ей блаженство тех, которые остались верны Христу. Она с радостью переносила заточение, и мрачная темница казалась ей местом покоя и отрады, земные скорби становились ничтожными в ожидании небесной славы.
Узников опять повели к публичному допросу. Все они твердо исповедали свою веру в Христа. Отец Перпетуи явился на судилище с ее ребенком; он все еще надеялся, что любовь к младенцу склонит ее к отречению. Он снова начал ее умолять. Председатель суда, Иларий, присоединился к нему. «Неужели, – говорил он, – ты решишься опечалить старика-отца и покинуть невинного младенца? Согласись совершить жертвоприношение».
– Не могу, – отвечала решительно молодая женщина, – я христианка.
Отец продолжал увещевать, хотя судья, после решительного отказа Перпетуи, приказал ему удалиться. Это опечалило Перпетую больше, чем все, что она терпела до того. Иларий произнес смертный приговор. Все христиане осуждались на растерзание зверями. Выслушав приговор, они возвратились в темницу.