Политическая преступность и революция - стр. 42
Другой причиной филонеизма служат последовательные движения, рождающиеся из первичных. Так, некоторые историки полагают, что магометанство явилось продолжением христианско-иудейской революции. «Магомет был назарянин-иудеохристианин. Семитический монотеизм возвратил в нем себе свои права и отмстил за мифологические и политические осложнения, внесенные греческим гением в теологию первых учеников Иисуса» (Ренан).
Можно сказать более: в революциях, а уж особенно в бунтах, в восстаниях, прогресс, следуя тому же закону инерции, принимает движение ускорительное и сильно стремится к крайностям, которые его и губят.
Так, Кромвель доводит страну, почти феодальную и ультрамонархическую, до цареубийства и демократической республики, причем лорды теряют всякое значение, а сторонники свободы стесняют последнюю до такой степени, что стремятся уничтожить адвокатское сословие и университеты, воспрещают танцы, спектакли и даже празднование Рождества Христова, разбивают статуи и сжигают священные картины (Маколей). Все это ведет к реакции при Карле II, которому парламент вручил абсолютную власть. Точно таким же путем христианство приходит к кастрации и к уничтожению собственности. Крайности, совершенные в 1789 г., всем известны.
Эбионы («о Христе нищие»), которым христианство обязано своими первыми шагами, по прошествии века скандализировали церковь, и учение их было признано кощунственным (Ренан).
Вот это-то стремление переходить границы, обусловленное чересчур страстным отношением к делу, губит восстания, ведет их к самоубийству путем эксцессов и уничтожает или (по крайней мере) уменьшает прогресс, достигнутый революциями.
Следовательно, самое серьезное возражение против мизонеизма представляет собою и самое яркое его подтверждение. Человек – как и животное, как растение, как камень, – пребывает в неподвижности, если внешние силы тому не помешают и не бросят его в противоположную крайность, в которой он вновь может быть иммобилизирован.
Во всяком случае, в силу законов инерции всякие перемены совершаются очень медленно и дают возможность возврата. Движение становится постоянным и даже ускоряющимся лишь тогда, когда силы, его обусловившие не только постоянны, но и увеличиваются.
В общем филонеизм как причина прогресса одерживает иногда верх над законом инерции, по крайней мере, в белой расе и многих желтых, но он никогда не бывает результатом естественных, внутренних стремлений человека, а всегда обусловливается силами внешними, физическими, социальными (сумасшедшие, голод, завоевания), историческими и проч., которые собственно и побеждают инерцию. Он есть, следовательно, равнодействующая маленьких и незаметных влияний житейской обстановки человека, совместно с влияниями более крупными – воздействием обстановки физической, так же, как работой гениев и сумасшедших, хотя последняя и является иногда бесплодною в данное время. Мы видим только эффект этой равнодействующей, так как без телескопа истории и социологии не можем различить тех маленьких сил, из которых она слагалась в течение долгого времени. Точно так же мы, глядя на Сириус, не можем себе представить, чтобы лучам его понадобились века, чтобы дойти до нашего глаза, а, глядя на громадные мадрепоровые (коралловые) острова, с трудом верим, что они построены миллиардами маленьких зоофитов, целые тысячелетия работавшими над этой постройкою.