Политическая наука. 2017. Спецвыпуск - стр. 48
Очевидные причины популизма часто связывают с внешними миграционными вызовами и коренными изменения социальных структур европейских обществ. Однако есть и глубинные аспекты, связанные все с тем же фундаментальным кризисом демократии. Кас Мюдди, эксперт центра по исследованию экстремизма при университете Осло, вглядывается в ситуацию более пристально. Он связывает рост популизма с тенденцией исключения из реальной политики народного участия таких вопросов, как иммиграция, неолиберальная экономика и европейская интеграция. Для того чтобы остановить взлет популизма, политические деятели должны реполитизировать эти важнейшие вопросы XXI в., вернув их обратно в сферу «прямой демократии» [Mudde, 2016, p. 30].
Еще один аспект усиления европейского популизма связан с избранием 45‐го президента США Д. Трампа. Как известно, ряд европейских маргинальных политиков крайне правого толка выразили идеологическую солидарность с его взглядами по вопросам иммиграции и безопасности. Ирония состоит в том, что эти политики, набирающие популярность в ЕС, играют против собственного континента. В глобальной перспективе Европа, политически ослабленная и фрагментированная популистскими идеями, является идеальным субъектом влияния со стороны США. Слабость ЕС позволит Вашингтону навязывать Брюсселю выгодные для себя форматы трансатлантических отношений, прежде всего в их политических и экономических измерениях.
В любом случае, мы имеем дело с принципиально новым явлением, требующим пристального междисциплинарного изучения, устраняющего концептуальную путаницу вокруг популизма. Популизм, действуя в логике прямой оппозиции к власти и произвольно обращаясь с аксиоматикой суверенитета, не способен к всестороннему анализу и ответам на усложняющиеся вопросы современности. Его мозаичная природа, зачастую искусственно выращенная на причудливом синтезе идей, не способствует консолидации обществ для решения глобальных проблем современности. Особенно в парадигме устойчивого развития. Более того, нарастающая динамика популизма содержит опасность ренессанса авторитарных и неофашистских доктрин, разделяющих мир на фрагментарные оппозиционные пространства, отвергающие стратегии наднационального компромисса.
Интеграционные процессы, охватившие практически весь мир, стали имманентной составляющей процесса глобализации. В то же время не менее очевиден и синхронный процесс многомерного расслоения мира по экономическим и политическим критериям. Регионализация планеты стала характерной категорией современной политической науки. Выход США из Транстихоокеанского партнерства, кризис другого партнерства – Трансатлантического, пересмотр торговой модели НАФТА, сопровождающиеся впечатляющим ростом протекционизма, дают основания значительному количеству исследователей интерпретировать эти факты как единые звенья одной цепи, свидетельствующие о нарастании процесса. Все же, по мнению авторов, наметившиеся процессы «агрессивной регионализации» не станут долгосрочными императивами. Эти явления носят, скорее, не объективный, а персональный характер, производный от амбиций лидеров ряда государств, претендующих на макрополитической масштаб своих действий. Однако историческая логика современных процессов намного сложнее. Интеграцию и регионализацию правомерно рассматривать не как противоположные, но диалектически взаимодополняемые процессы, формирующие планетарную динамику глобализации.