Полёт совиного пёрышка - стр. 54
– Что такое? – не выдержала я.
– Показалось, – рассеянно отозвалась темнота.
– Рене, давай так… Сначала решаем вопрос с возвращением тебя в тебя, а потом уже разбираться с моими недугами. Не думай, что я не хочу исцеления и другой жизни. Хочу. Но боюсь обнадёживаться. Прогулка-то тебе понравилась хоть немного? – перевела я тему, цепляя на лицо улыбку.
Он крепче сжал мою ладонь.
– Больше, чем немного.
Лично мне казалось, что прогуляться человеком в замковом саду было бы гораздо приятнее. А ещё лучше днём, когда видно клумбы, дорожки, лесенки и перекинутые через ручеёк мостики. Но уж как есть.
Пройдя почти всю галерею, я остановилась у последнего арочного проёма, чтобы снять плед. Рене понятливо принялся помогать, молча и сосредоточенно. Я чувствовала случайные касания пальцев, по звукам только догадывалась, как он складывает мягкую тёплую ткань. Подняла меховой ворот жакета, пряча от вечернего холода подбородок.
– А как будет вежливое обращение к мужчине по-вашему?
– Что? – рассеянно отозвался сыч.
– Лиро – к женщине. Почтительно, ты вроде это имел в виду. К мужчине так же или свой вариант?
– Лирэн, – тихо сказал Рене.
Птичьи глаза во мраке так и светились.
– Лирэн, – я попробовала новое слово на вкус. – И я могу обращаться так к тебе?
– Я был бы очень рад, – раздалось возле самого моего уха. Голос у него сделался странный. – Дэри, я… Можешь потом мне врезать.
– Заче…
Мой затылок обхватила прохладная ладонь, и я вдруг близко, очень близко, нос к носу оказалась к вельвинду. Вторая рука обхватила за плечи, а я свои даже поднять не успела. Первое прикосновение губ оказалось вопросительным, тихой просьбой, но только самое первое, очень короткое. Я ошеломлённо вдохнула, а Рене, немедленно этим воспользовавшись, поцеловал по-настоящему.
Что-то с мягким шелестом скатилось к ногам. Наверное, плед.
Оттолкнуть удалось не сразу: полностью поглощённый процессом, моих жалких попыток сыч не замечал, а моей единственной, впрочем, совершенно неуместной и бессвязной мыслью было, что поцелуй, оказывается, бывает приятным. Сколько-сколько этот крылатый-бескрылый просидел в своей птице? Вот же…ррох!
В темноте я слышала его тяжёлое дыхание и видела лихорадочно сверкающие глазищи, нечеловеческие, завораживающие… Тьфу!
– Прекрати!
Шипела я поздно: Рене уже остановился, но отстранился всего на полшага, на расстояние втиснутого между нами кулака. Так себе предупреждение.
– Прекратил, – подтвердил сыч не без сожаления.
Поднял покрывалко.
Я шагнула под арку, ближе к источнику неяркого света, факелу на стене. Освещение, подпитываемое магией, в этой части замка не использовалось. В неверных отблесках огня птиц казался каким угодно, но не пристыженным и не раскаивающимся, зато я остро жалела о брошенной в спальне, такой нужной, такой замечательной кочерге.