Покушение в Варшаве - стр. 35
Персы, а вернее, те, кто суфлирует их действия, были уверены: мы пойдем мстить, причем немедленно. Пересечем рубеж, а там – новой войны не избежать. Но как бы ни был вспыльчив наместник, как ни близок к нему по родству (брат жены) и по службе (правая рука в гражданских делах) генерал Грибоедов[27], но государева окрика Иван Федорович послушался. Не пошел карать правых и виноватых. Сжал сердце в кулак. Терпел.
– Ты должен понять одно, – внушала брату княгиня Ливен, – этого еще не усвоили в России, но придется. Нет никаких единых «англичан» ни внутри страны, ни за рубежом. Есть официальное Министерство иностранных дел. Им управляет вовсе не король. И король вообще может не знать, что там происходит. В каком-то смысле с ним бесполезно говорить. И глупо принимать от него заверения. Там другая система…
– А премьер-министр знает? – Бенкендорфа раздражала система, где концов не доищешься. – Так не бывает, чтобы глава кабинета ни сном ни духом, когда в подконтрольной стране убивают чужого посла. Это, милая моя, серьезная штука. Чревато последствиями.
Долли развела руками.
– Есть Ост-Индская компания[28]. У нее свой флот, своя армия, свои дипломаты. В ее делах король и министерство не принимают участия. Довольствуются прибылью в виде налога. А все, что сверх него, компания собирает с контролируемой территории – ее законный доход.
Бенкендорф покусал губу. Нечто подобное Грибоедов предлагал сделать в Грузии. Не вышло. Государь заартачился. А так бы озолотились! Несколько виднейших местных родов, которые и так правят, да русские чиновники и военные власти. Войска уже есть – Кавказский корпус. Собирают дань. Кланяются ею казне. В остальном – сами себе короли. Доходное предприятие.
Александр Христофорович помнил, как тогда государь подскочил, точно его пчела укусила в седалище: «Как это? Часть империи, где мы едва-едва вводим цивилизованное право. Где есть и администрация, и полиция, и дороги – на наши деньги, между прочим – вдруг снова в хаос Средневековья! Дань собирать!» Было видно, что Никс вознамерился задать по первое число всем составителям проекта. «Сколь бы ни любил Паскевича, но это никуда не годится! Что он продвигает? – уже поуспокоившись, рассуждал император. – Отказать. Решительно отказать».
– Именно компания может быть причастна к убийству нашего посла в Тегеране, – сказала Долли.
Сомнительно. Бенкендорф пожевал губами.
– Торговля требует покоя на землях, где ты ведешь дела. Война же все поставит с ног на голову. Разорит покупателей. Прервет коммуникации. Дороги, я говорю, станут опасны для караванов.