Покушение в Варшаве - стр. 31
У Александра Христофоровича непроизвольно приоткрылся рот. Но вместо: «Как ты посмела?» – он выдавил: «Что узнала?»
Долли прыснула. Сам такой, а еще делает вид, что сердится!
– В Польше на коронации возможно покушение. Кто и что именно должен сделать, мне не удалось выспросить…
– Пустое, – брат кивнул своим мыслям. – Зато я знаю. Не думал, что они решатся. Хотя и не исключал. Посол Татищев сообщил, что австрийцы готовят на польский трон своего кандидата. Даже хотят короновать его в Кракове.
– Но кто же может претендовать на корону? – удивилась княгиня. – Хотя родов, которые имеют право баллотироваться…
– Холодно, – прервал ее Александр Христофорович, словно они играли в прятки. – Их кандидат совсем далек от польских родов. Его именем они бьют сразу две карты. Прибавь французскую.
– Герцог Рехштадтский? – не поверила княгиня. – На коронации в Варшаве я должна держаться как можно дальше от августейшей четы.
Брат пожевал ус.
– Значит, покушение может захватить только ближний круг участвующих в церемонии.
– Я статс-дама и не могу отбежать очень уж далеко…
– Не взрыв. Не могу сказать, что рад это слышать.
– Почему?
– Для взрыва нужны серьезные приготовления, которые трудно скрыть. Ловить взрывников – милое дело. А вот кинжал… Кто будет облачен в достаточно широкую одежду, чтобы пронести в зал оружие?
Оба согласно захмыкали. Духовенство. Кардиналы.
– Полно об этом, – шеф жандармов считал нужным потрясти сестру, как грушу. – Твое мнение о нашем посольстве в Тегеране?[25] Насколько англичане причастны?
Шенбрунн – Хофбург, Вена
Престарелый император Франц любил внука от несчастной дочери больше остальных своих отпрысков. Говорят, подранок дороже родителям-скворцам, чем те, кого они могут поставить на крыло. В Шенбрунне много скворцов. По весне они устраивают в парке такой гвалт, будто им не хватает места! Но небо открыто.
Поселить внука здесь – подальше от утомительных столичных церемоний – была идея деда. Да он бы и не смог видеть, как его родной крови вместо стула пододвигают к столу табурет и сервируют не на серебре, а на фарфоре. Этикет непреложен. Тем более здесь, в Вене, на руинах древнейших имперских традиций. Габсбурги – не выскочки и умеют ценить римское наследие. Но как больно видеть бедного мальчика «ниже» всех за столом! На дальнем конце.
Тем не менее император правил не нарушал. А к внуку выбирался, как позволяли дела, то есть нечасто. Любовь – это не обязательно то, что происходит глаза в глаза. Заочно чувство не теряет ни остроты, ни силы, тем более что оно замешано на жалости.