Поклажа для Инера - стр. 8
Уж каким образом достал ее наш председатель, неизвестно. Однако на всех колхозных сходках Язмухамед ага непременно и с особой важностью восседал на этой скамье… А Сумсар вага и Меле-шейтану тоже как-то надо отделиться от “простых» крестьян, показать, что они выше тех, кто роет арыки и сеет хлопок. Но второй скамьи и ничего вообще похожего достать они не могли. Ума на что-то настоящее не хватало. И тогда дружки взяли моду сидеть на долбленных тыквах для воды!
Когда всадники подъехали, я, как и положено младшему, поздоровался первым.
– Здравствуйте-здравствуйте, начальник, – усмехаясь, отвечал Язмухамед ага. – И где же, интересно, твои многочисленные работники?
– Да вон они, – спокойно ответил я, – готовят землю для следующего полива.
И пока приехавшие смотрели, как моя гелнедже и Сарагыз, не жалея сил, трудились в поле, сам я с восхищением и трудно скрываемой завистью смотрел на председательского коня. Конь действительно был красив – взмыленный, разгоряченный жаркой дорогой.
– А что же ты прохлаждаешься?! – вдруг затараторил Сумсар-вага, и жирное лицо его налилось как бы благородным гневом. – Нет, дорогой председатель, он совсем не похож на человека, который честно трудится. Слоняется тут, понимаешь… Такой маленький, а уже лентяй!
“Вот же болтун”, – сердито подумал я, – вот же правда: “вага-вага…». Так у нас в Туркмении говорят, когда хотят сказать про пустомелю и пустобреха.
Меле-шейтан, который до того безразличным взглядом рыскал по моему лицу, тут же принялся “помогать» дружку…
А ведь я был перед ними всего лишь мальчишка. Не умел сразу да и не смел ответить на несправедливость. Но я не чувствовал за собой никакой вины. Я честно работал! А вот они в самом деле председательские захребетники… Ох, как же мне хотелось схватить с земли камень получше да запустить его в жирный лоб Сумсар вага…
Но не сделал я этого, сдержался… Были бы в селе отец и братья, я бы тогда, я бы… Ходить бы тебе, жирный Сумсар, с расквашенной физиономией. А старшим я бы после честно объяснил, как было дело, они бы даже ругать меня не стали! Потому что старшие всегда учили меня жить справедливо. А это значит – не обижать невинного. И еще это значит: когда несправедливо обидят или унизят тебя, обидчику спуску не давать!
Да… Если бы братья и отец были здесь… Но тогда разве я занимался бы сейчас этой взрослой, трудной работой, голодный наполовину…
Язмухамед ага, видно, понял мое состояние. Заговорил спокойно, будто и не слышал, что там провыли и пролаяли его подручные.
– Ты, начальник, будь внимателен. Я ведь не даром тебя здесь поставил… Вон, видишь, кустики повяли. Их надо поскорее полить. Вдоволь их напои. А та сторона, где сейчас женщины, может подождать и до завтра, ты понял?.. – И стал концом плети показывать мне те участки, которые, ему казалось, были не политы.