Покаяние агнца - стр. 9
…Аська никогда не выпадала из моей памяти. И уже после армии, будучи женатым человеком, я обратился в справочное бюро Алма-Аты со слабой надеждой разыскать её. Мне сообщили, что гражданка Шонова Асия действительно проживает в городе по улице Муканова. Это было накануне праздника 8 марта, и я незамедлительно послал по адресу поздравительную открытку, совершенно не зная её семейного положения. Ответа
не было. И уже, наверное, спустя десять лет после нашего неожиданного расставания, я вдруг увидел в магазине около моего места работы женщину, точь-в-точь похожую на Асю.
– Асенька, ты ли это? – воскликнул я. – Как я рад тебя увидеть!..
Женщина, которая без сомнения была Асей, остановилась, посмотрела мне в глаза и спокойно ответила: «Вы, по-видимому, ошиблись, я – не Ася». И направилась к кассе. А я, остолбенев, долго ещё не мог прийти в себя.
…Прошло ещё много лет, а я так и не встретил эту смелую девушку. И лишь шрам напоминает мне о той зиме и о том посёлке, где мы с Асей встречали новый год. Шрам, полученный от человека, которого я и имени-то не знаю. Это был не то Сергей, не то Семён. Бог его ведает.
…Они, наши буровики, били его неистово. Повалили с ног, пинали, а потом Алим, ранее отсидевший десять лет в заключении, дрыном, подобным оглобли, молотил его. А он… полз навстречу им – бесстрашный, неистребимый.
На другой день лицо его было синюшным и опухшим, глаза еле просматривались сквозь щелки век. Когда сказали ему, что он ножом ранил Аську, и что она поехала в прокуратуру с заявлением – он только тогда заметно смутился. Однако, буровики, посовещавшись, сказали мне: «Юра, милицию привлекать не надо. Потому что мы тоже почти все судимы. И будут неприятности». На том и порешили. Местным парням сказали, чтобы они срочно вставили стёкла в окна, которые разбили. И они это сделали. А когда после праздников явился старший мастер Шахлар, всё было на мази и как всегда. Только голова моя была обмотана бинтами. Оказывается, я поскользнулся и упал, ударившись о перила.
Школьная любовь
Моя первая любовь – Инна Соколова была вовсе не Инна, а Аргентина. Так назвала её мать – учительница истории. Какие экзотические мотивы побудили её назвать свою дочь так, не знаю. Как не знаю и того, как её дочь жила с таким именем в Москве, куда она как медалистка уехала поступать в институт. Там и осталась, потому что возмечтала жить в Москве ещё школьницей, после того как побывала в столице, будучи лучшей ученицей класса, направленной туда по бесплатной турпутёвке.
Мы учились в четвёртом классе, когда моё сердце вдруг застучало неровно при встрече с Инной. Помню, как позже уже, мы с ней, взявшись за руки, продвигались к клубу, за которым стоял многоквартирный барак, где она жила. Быстро вечерело. Мы приближались как раз к тому месту, где в октябре сорок пятого года мой брат Шуня собирал стёклышки, показывая их другу. Делал он это увлечённо до тех пор, пока перед ними не предстал человек в военной форме с вещмешком за плечами и наградами на груди. Он поднял Шуню с земли, притянул к себе и спросил: – Ты кто: Шурик или Юрик? – Шурик, – ответил брат. – А я твой папа, – сказал военный – Вот вернулся с фронта, с войны…