Пока живой - стр. 7
– Помянуть, – сказала она, – приезжайте. Там автобусы.
– Спасибо, – ответил Алик.
– Приезжайте… – повторила она.
Глаза у нее были растерянные и очень усталые. Старые глаза, если честно.
Глаза вдовы нелюбимого мужа.
На Пашку она упорно не смотрела, эта солнечная девочка из параллельного класса. Бывшая солнечная девочка из бывшего параллельного.
На меня она тоже не смотрела, но по-другому. На Пашку упорно, а меня словно бы для нее не было…
Но кто мог заметить эту разницу, кроме меня?
2
Пашка и Лена начали дружить еще в девятом классе. Тогда, словами учителей, это именно так называлось – дружить. До крайности корректное слово. Почти как модный теперь унисекс, равенство полов, доведенное до ангельской бесполости с перспективой последующего вырождения.
Пашка, припоминаю я, уже с пятого-шестого класса начал выглядеть высоким и сильным. Неторопливый, на первый взгляд слегка флегматичный атлет с крупными чертами большого лица и насмешливыми зеленовато-карими глазами. Блондинистый богатырь, давно не имеющий конкурентов в силе и росте среди всех старшеклассников. Спокойный, как танк на привале, выражение Алика. Казалось, он вообще должен был вырасти чудо-богатырем, этаким былинным Микулой Селяниновичем, от чьих шагов тяжко вздрагивает сыра земля. Теперь, когда все мы подросли и заматерели, он выглядит просто сильным мужиком выше среднего роста. Или это обычное возрастное смещение масштабов от большого к малому?
Словом, тогда Пашка смотрелся старше всех нас, по крайней мере, на несколько лет. Женщины рано начали обращать на него внимание. Все мы, шмакодявки, ему в этом страшно завидовали…
И Лена! Самая красивая девочка из класса «Б», включая сюда наш «А», конкурирующий «В» и всю школу…
Их сближение произошло настолько быстро, что я, например, даже не заметил, как они стали неразлучны. Просто в одно не слишком прекрасное утро вынужден был это констатировать.
Да, они здорово смотрелись вместе – это все отмечали. Мужчина и женщина. Мускулистое мужество и веселая, брызжущая, как солнечные зайчики, красота. Эталонная пара.
После школы Пашка и Лена поступили в разные вузы, удачно поступили, как и все мы. Они продолжали встречаться. Мы все учились в разных местах, но виделись часто – наша школьная спайка казалась вечной, как предстоящая жизнь.
Обычно мы обитали дома у бабушки Алика. Ее звали Ада Ашотовна. Именно Ашотовна, никак иначе, всегда подчеркивала она. Намекая тем самым, что не одобряет своего сына, папу Алика, названного в честь деда Ашотом, а на людях величающего себя Андреем. Ее папа Ашот Вахтангович, между прочим, был московским профессором в третьем поколении. Но все равно не стеснялся своих армянских корней. А его кровный внук, безнадежный, как дорога в тупик, кандидат наук, вдруг застеснялся, видите ли, вслух возмущалась бабушка.