Пока стоит лес - стр. 19

Сам Дан поселился на отшибе и лишь изредка, пресытившись одиночеством, прибивался к ближайшей общине, чтобы получить очередную порцию туземной мудрости, а заодно – и женской ласки. В последнем диланки ему не отказывали, изумляя даже Дана полным равнодушием к формальностям, но вот выкачивать из них сведения оказалось куда сложнее. Неизменно приветливые и патологически честные, диланы отвечали далеко не на все вопросы Дана, а тем более избегали проявлять в беседах инициативу. Впрочем, причина этой сдержанности выяснилась почти сразу и оказалась вполне в духе туземной морали: по убеждению диланов, готовые знания опасны незрелому разуму, а еще губительней могли быть нарушения в темпе и последовательности обучения.

Поэтому в изучении Леса Дан продвигался куда медленней, чем хотел бы, но, может, это и в самом деле было к лучшему: чрезмерная жадность еще никому не шла впрок. А кроме того, диланы и сами по себе, отдельно от Системы, могли служить замечательным объектом для исследования. Их отличия от огров были слишком разительны, чтобы тех и других можно было объединить в один биологический вид. Только Духам ведомо, сколько миллионов (или десятков миллионов, или сотен?) лет назад разошлись их пути, да и был ли у них общий сухопутный предок? Насколько Дан помнил, два главных материка планеты, Северный и Южный, еще до появления на них жизни разделял вечнобушующий океан, громадные просторы которого лишь в самые последние годы научились преодолевать подводные суда огров. Если это так, то две ветки жизни на материках развивались параллельно и совершенно изолированно друг от друга, словно на разных планетах. Судя по всему, предки диланов по всей цепочке были вегетарианцами. Покровительство Леса избавляло их от необходимости выбора в самые неблагополучные периоды, и поэтому мясоедство огров казалось диланам равносильным людоедству. Наверное, именно вегетарианство да еще единение обитателей Леса в борьбе за выживание и сформировало, в конце концов, эту чудесную кротость диланов, их неуемную доброту, распространявшуюся на все формы жизни без исключения. И неудивительно: в Лесу отсутствовала четкая грань между животными и растениями, существовал целый слой промежуточных существ, замечательно странных. Однако теперь, в изменившихся условиях, твердокаменная гуманность диланов становилась опасной для вида, если не для всей Системы, хотя винить в этом их было так же нелепо, как обвинять огров – с их полухищными предками и культом индивидуализма – в кровожадности. Каждому свой путь – плохо только, что эти пути пересеклись.