Поиграем? - стр. 22
– Ты либо решишься… – фраза оборвалась на половине. – Если ты не решишься, тебе лучше сдохнуть.
***
Разговор с отцом пошел не по плану. Сначала он долго не мог дозвониться – как обычно, – потом минут пять жаловался на здоровье “В мои-то годы…”, как будто его семьдесят восемь отличаются от тех же семидесяти восьми, в которые соседка носится как заведенная по выставкам и мастер-классам, а недавно записалась на классы йоги.
Кэри Макгомери не прерывала разговор и периодически вставляла веское “угу” или “да ты что!”. Поискала глазами свободное место, куда можно присесть, – новые туфли натерли мозоли, а старые она успела благополучно выкинуть еще вчера, обрадовавшись новой сменной обуви для работы.
Дальше пошли разговоры о соседях – нынешних и прошлых. Отец вспоминал какие-то имена, которые звучали для нее случайным набором букв. Кто-то умер “в его-то годы…”, кого-то любимые чада отправили в дом престарелых. Кэри попыталась вставить привычное “может, это к лучшему? Если условия…”, но отец никогда ее не слушал и был непреклонен в этом вопросе.
Сегодня солнце не обещали, но откуда-то появился упрямый луч и теперь светил прямо в глаза. Развернувшись к шкафу, заставленному папками с документами и фоторамками, Кэри прислонилась к нему плечом, приподняла натертую туфлями левую ногу и застонала, радуясь временному облегчению.
В кабинет заглянул Филл – новый стажер, выполняющий функции помощника, и, к слову сказать, справлялся с ними достойно. Да и что еще нужно, если научить человека варить правильный кофе. Он что-то прокричал одними губами, кивком головы показал влево и вышел. Все понятно. Ее уже ждут на совещании с очередными инвесторами, но разве можно закончить разговор с отцом, если только не нагрубить и просто не отключиться?
Кэри не сразу сообразила, что к чему, когда в трубке повисла тишина. Извинилась, “меня тут перебили…”, для верности закатила недовольно глаза, словно он мог увидеть, и попросила повторить то, что он только что сказал.
– Я говорю, как Дилан? – прохрипел в трубку отец.
Сложно подобрать слова, когда совсем нет желания говорить. Да и что тут скажешь? “Без изменений”? “Нормально”? “Все хорошо, пап”? Ничто из этого не будет правдой, а вранья в жизни и без того хватало.
Пришлось отделаться расхожими фразами вроде “кушает” и промолчать, что “когда действуют лекарства и боли прекращаются”.
Отец, наверное, кивал, понимал, где Кэри врет, где говорит правду, а где не договаривает. Он лучше других знал, через что она проходит, – сам несколько лет наблюдал, как сражалась за каждый день жизни жена – ее мать, – постепенно угасая, пока от нее почти ничего не осталось. Лишь горстка пепла, который они развеяли пятнадцать лет назад над тем самым местом, где мама была так счастлива.