Размер шрифта
-
+

Похвальное слово Бахусу, или Верстовые столбы бродячего живописца. Книга третья - стр. 4

– Сам ты вития… – отозвался ворчливо Бахус, влезая в мои пимы. – Разошёлся, как холодный самовар. Чего ты хочешь от людей? Как сказал Шекли, «у каждого человека свой предел, а у каждой симфонии – свой финал». Соображать мы не научены, а внимать и верить – сколько угодно. Финал нынешней симфонии неизвестен, а наш предел – не мерян, ибо сказано: «Христос терпел и вам велел». Вот и воздастся вам по делам вашим.

– Ты мне не разводи тут религиозную пропаганду! – прикрикнул я, осерчав, на облезлого экс-римлянина. – А что до фантастов… Шекли, конечно, умница, но мне милее Клиффорд ибн Саймак.

– Ещё бы! – ухмыльнулось это облезлое чудо в перьях. – Сдувать пену с октябрьского эля вместе с мистером О'Тулом и хлестать кукурузное виски с неандертальцем Алле Опом – не самое обременительное занятие.

– Ведь ты же хлещешь со мной Сёмкин самогон – и ничего.

– С кем поведёшься, от того и наберёшься, – парировал Бахус мой мирный выпад. – Я, дражайший собутыльник, знавал лучшие времена и достойнейших людей! Однажды, о Миша ибн Иваныч, беседовал за пиалой отменного хоросанского вина с несравненным Гийасом ад-Дином Аб-л-Фатхом Омаром ибн Ибрахимом Хайямом, сладчайшим поэтом Востока. Омар понимал толк в хорошем букете и знал, чтó есть настоящая беседа. Как хорошо мне жилось у Хайяма! Он перебивался с хлеба на квас, но если доводилось ему поднести к устам пиалу с дарами солнца, меня не гнал и ублажал слух мой латинский сладкозвучными рубаи.

Ибо то, что судьба тебе решила дать,
Нельзя ни увеличить, ни отнять.
Ты думай не о том, чем не владеешь,
А от того, что есть, свободным стать.

– Э, старый пентюх, мы уже и без того так «свободны», что не знаем, как нам дальше быть с этим сладким словом «свобода»! – прервал я декламатора. – Вот ты натянул мои пимы. Значит, встаёт вопрос, кто побежит за «Клинским»?

– Фи, какая пошлость! – скривился Бахус. – Об этом, сколь помнится, спрашивал ещё Зевс, спихивая Гермеса с Олимпа. А где же свобода выбора?

– Нынче я громовержец, и выбирать тебе не приходится. Зевс пролился на Данаю золотым дождём, вот только чем ты прольёшься в лавке? Задарма тебя бутылкой не оплодотворят. Наш рынок, старик, это не восточный базар, где тебе нальют за строчку рубаи.

– Хочешь сказать, что у тебя нет даже медного асса?

– Ни асса, ни обола, ни фартинга, ни гроша, ни копейки! – отрезал я. – С тобой свяжешься – останешься без штанов.

– Со мной? Отнюдь! От такого слышу! – обиделось античный пропойца.

…Проснувшись, не сразу сообразил, какое время суток. Хронометр что-то отстукивал, но словно бы на другой стороне земного шара, а не в изголовье. Сил хватило лишь на то, чтобы перекатиться на бок и уставиться в окно, густо окрашенное предрассветной синью. Я сел и нажал кнопку настольного лампиона: однако, восьмой час! Через полчаса откроется лавка, и Бахус не зря напялил пимы. Что до прочего… Я сунул руку в карман и нащупал крохотную монетку: копейка! Кусочек дерьма на поверхности финансовой проруби, в которую ухнула вся наличность, а с ней и надежда поправить здоровье в свете грядущего дня.

Страница 4