Похождения светлой блудницы - стр. 10
– …и вам не страшно? – Никодим – тихо, вкрадчиво.
– Когда-то давно… – Лениво бубнит о малой вероятности гибели.
– Но вы так молоды…
– Я – самый старый в отряде.
– Работа молодых: каскадёры, акробаты… А как вам удалось преодолеть страх? Вы, когда там, о чём-нибудь думаете?
– Э-э…
– Я тебе скажу, о чём он думает, – для Петровича Пермяков – предмет, который они исследуют. – Ни о чём он не думает. В этом так называемая профессиональная трудность. Вот ты не сможешь, и Рыбин, и я, а этот юный мальчик может!
При любимой девушке, будто довеском к похвале, обозвали «юным», да ещё и «мальчиком»!
– Я думаю… какое направление ветра… И как оно выйдет… Я думаю, о чём надо!
– Это не значит думать.
У Пермякова горят уши, будто их надрали.
– Я дома думаю.
– Ха! Он дома думает! Ты слышала, старуха? Дома он думает!
Франтоватый Никодим не так резок:
– А нет ли у вас другой работы, где надо думать?
У парашютиста мелькает догадка: разыгрывают. Он теряет самодовольство, хотя полон им в любой компании, где знают об его профессии. Эти, вроде, и не восхищаются? А Ирина?
– Другой работы у меня нет, – впервые недоволен.
– А хобби? – Рыбин жалостливо.
И то, что этот толстяк его жалеет, обидно!
– Зимой – слалом… Ну, плаванье, ныряю с вышки.
– Это физические занятия. А умственные? Книги читаете?
– Мне… некогда…
– В шахматы играете?
– Не-ет…
– Но тогда в шашки? В «уголки»?..
– В карты с ребятами, в «дурака», если нелётная погода, – и ему дурно… от страха…
Хохот Ирины за спиной…
Они говорят… «Объективное и субъективное» (это куда ни шло!), «духовный вакуум», «суицид и астральный выход» (полная хренота). Жизнь и смерть… Они говорят так, будто думают об этом! Пермякову остаётся вычислять, кто из них её бойфренд. Молодому Рыбину звонит какая-то Мила. Над ним шутят: «трогательный молодожён». Никодим рядом с крепкой Ириной картонный. Влюблённое сердце парашютиста подсказывает: Петрович. Седоватый, в дешёвых ботинках, такие никогда не обует модный парень Пермяков. Ведут себя, как на работе, и ничего нового. Но это он. И когда она говорит: «Мне пора», решает, намёк уходить всем, кроме Петровича.
У входной двери они, словно впервые видят парашютиста. Хлопают его по плечам: в компании приятный сюрприз. Рыбин хвалит:
– Ты, старик, молодец.
– Будьте всегда таков, как вы есть, – советует Никодим.
Петрович убегает первым:
– Пока-пока!
Не он! А кто?..
Ирина накидывает жакет. Другие стучат ботинками на лестнице: лифт не работает. Пермяков делает вид, – заело замок на куртке.
– Дай-ка я! – она цепляет «собачкой» другую полу и поднимает ему молнию до лица. – У-у, лапушка, миленький!