Похождения светлой блудницы - стр. 12
Больница, диковинный корабль в море темноты, горит многими окнами.
Травматология. А это – ваш брат Николай. Как видите, без сознания; может, и не вернётся оно никогда. Портмоне, ключи от автомобиля БМВ, который на стоянке. Авария в три пятнадцать. Что он делал на Ярославском шоссе в такое время? Куда ехал?
Чёрные брови. Тут могут и не знать, какие у Николлино глаза. Не тёмные, ожидаемые, а стальные. Доктора велят далеко не уходить. Предполагают вариант, при котором Ник не откроет своих неожиданных глаз. Нога брата. Детская, вялая. Погладить? Укрывает краем одеяла.
В автомобиле голову на руль, но нет: задремлет, надавит клаксон… Откидывает спинку…
…Мосты. На огромных дугах опор. Он, то внизу, и тогда мосты выглядят жутковато, то где-то вверху. На дне – поляна. Откос облицован камнями. Роман ухватывает Ника под коленками. Тот вцепляется ему в плечи. Путь крут, ноша нелегка. Остановка нереальна. «Я тебя дотащу…» Так вынес он брата на поляну или нет?..
Уно-уно, дуе-дуе, пронто-пронто-модерато… Мобильный:
«Господин Андреянов, подойдите на пост номер три для сдачи крови». Э-э, беда, Ник гибнет…
Так вот к чему сон о мостах[1]!
«Я больше не люблю его!» Но кто ныне кого-то любит? А, тем более, сестёр, матерей, отцов, братьев? Любит тот, у кого нет дела и денег. Когда есть и то и другое, любовь не нужна. Тем более, к близким родственникам. К этим наиболее далёким от тебя людям. Так вообще. В обществе. И у него – в частности. И, – выходит, – не о чем горевать ему, бугаю в неплохой машине неподалёку от Садового Кольца…
Но эта ступня… Удивились бы врачи, если бы дотронулся. Наверное, припечатали бы: гомик! Один так и подумал…
В том, юном времени, на окраину в Медведково добирался с монтировкой в кармане. А новый друг (они в одной группе в МФТИ) – каратист. Будут вдвоём ходить в секцию. Но, мало того, у друга философия «Ухода». Главное, выбрать время и способ. И Роман намерен «уйти», когда решит сам. Как тренировать тело и дух, этот гуру учит. И они: Роман, Николлино, Ася (период Аси) полны внимания. Потом Роман обоих доводит до метро.
– Твоя Ася, открыв рот, – говорит Ник, и философия теряет очарование.
А друг: «Откуда вывод? А, понятно. Забавный у тебя брат. Но ты как-то чересчур ему веришь. Ромик, ты гомик?» С тех пор у него нет этого домашнего имени. Другой, и опять умный… «Он к нам ходит даром пить кофе». И вновь начало дружбы – на остриё Николлининых глаз. Глянет, как тавро вырежет. И друг делается недругом, а глаза брата не стальными, а довольными. Пока вне дома, всё нормально. Но пару раз приведёт и – конец. Будто яд в напиток. И так регулярно… В итоге – «напиток» один, Николлино. Какая-то тайна. Но кто думает о неприятных тайнах родственника, которого любит с детства?