Размер шрифта
-
+

Поход на полночь. Александр Невский - стр. 4

Мстислав Удатный на Руси славен – почестен. Вот он и кликнул сбор всем князьям в Киев. Собрались князья в Киеве, стали думать. Половцы только что на колени не падают, да и князья им в любви и дружестве клянутся. Тогда вот и порешили: вставать заедино с половцами, и всей Русью, свои распри, позабыв, как бывало встарь.

Но за спиной меж собою князья и другие думы держат, иные речи говорят. Главный резон Мстислав Удатный вслух произнес: «Если мы половцам не поможем, то половцы пристанут к врагам нашим, и сила их станет против нас больше». Вон как! И то верно – с половцем дружись, а за меч держись! Хоть и нет в Диком поле славянам никого половцев ближе, а все ж чужой народ, стал быть, и веры ему нет. Не по русской правде живут, свои законы держат, свой интерес соблюдают. Хотя и все так-то! Каждому роду племени – своя рубаха ближе к телу.

Ну, а когда решили помогать, на том крест целовали все князья, кроме Юрия Суздальского.

Решили тогда же – не за стенами городскими мунгалов дожидаться, а идти им встречь. Мол, «лучше встретить врага на чужой земле, чем на своей».

– Чем же лучше? Кому? – размышлял Попович. – Половцам, конечно, лучше. Их кочевья давно снялись и по степи разбежались, от войны подале, а княжеским дружинам в степи воевать непривычно. Дрались-то постоянно, счетом, почитай, двести лет, но со своими – князь на князя! А тут идут мунгалы какие-то, каковы они в бою – неведомо. Известно, что все конные. А в княжеских ратях собралась главная сила – пешцы. Конницы мало, конница почти вся – половецкая. Стало быть, войско хоть и велико, а малоподвижно, не разворотисто. Мунгалы, сказывают, изрядные стрелки – лучники. С таким – резон на стенах биться, а не в голой степи ратиться. Конные, сколь бы их ни есть, конно на стены не взойдут! И чем их больше, тем скорее кони всю траву округ крепости, кою горожане, в осаду садясь, не выжгут, приедят! А нет корму – нет и осады! Редко когда осада более месяца длится. Пока один город в осаде бьется, другие успеют к набегу приготовиться. Так все супротив набега, в городах затворившись, и отстоятся.

Однако, даже если бы Александр Попович свои опасения высказал, кто бы его слушать стал? Они – князья, а он – попович, и что с тринадцати годов он в сечах, что на Руси, что в дальних странах, и годами иных князей нынче вдвое старше – не в зачет! Попович! Вон уж седеть стал, а все «Олёша»! Слава Богу, хоть не Олёшка!

Видал он восторг княжеский, а пуще рыцарский, когда под действием минуты кидались рыцари в сечи совсем безрассудные, бессмысленные. И нравилось ему, что на Руси князья все ж порассудительнее крестоносных рыцарей будут. И то, что в степь пошли, с одной стороны – безрассудно, а с другой – с умыслом. Какое княжество, всю тяготу соединенных дружин принять сможет хоть бы и на краткий срок? Войско ведь как саранча – мигом все округ сожрет! Да и беды от войска всегда жди.

Страница 4