Похититель трупов - стр. 12

Перевод В. Азова,1927 г.

– Могу вас уверить, – сказал я, – что потребуется очень осязаемое привидение, чтобы испугать меня.

И я встал перед камином со стаканом в руке.

– Это ваше собственное желание, – сказал сухорукий человек, бросив на меня косой взгляд.

– Я живу уже двадцать восемь лет на свете, – сказал я, – и до сих пор еще не видел привидений.

Старая женщина сидела, пристально глядя в огонь; ее бледные глаза были широко раскрыты.

– Ай! – вмешалась она. – Вот вы прожили двадцать восемь лет, а, наверно, не встречали ничего похожего на этот дом. Немало вы еще увидите, коли за плечами у вас только двадцать восемь лет, – она медленно качала головой из стороны в сторону. – Немало можно еще увидеть на свете горя!

Я подозревал, что старики стараются усилить своим настойчивым жужжанием призрачные ужасы этого дома. Я поставил на стол свой пустой стакан, окинул взглядом комнату и мельком уловил в конце ее, в невероятном старинном зеркале, свое отражение, укороченное и расширенное до невозможности.

– Ну так что ж, – сказал я, – если я что-нибудь увижу сегодня ночью, я научусь многому; ведь я подойду к делу без всякой предвзятости.

– Это ваше собственное желание, – снова повторил сухорукий.

Я услышал стук палки и тяжелые шаги снаружи по плитам коридора. Дверь заскрипела на петлях, и в комнату вошел второй старик, более согнутый, более морщинистый, более дряхлый, чем первый. Он опирался на одинокий костыль, глаза его были защищены щитком, а полувывороченная бледно-розовая нижняя губа отвисла, обнажая разрушающиеся желтые зубы. Он направился к креслу по другую сторону стола, грузно опустился в него и начал кашлять. Человек с сухой рукой бросил на вновь пришедшего быстрый взгляд, отражавший явную неприязнь; старуха не обратила внимания на появление нового гостя и продолжала все так же пристально смотреть в огонь.

– Я говорю, что это ваша собственная воля, – сказал сухорукий, когда кашель на минуту утих. – Почему вы не пьете? – спросил он новоприбывшего, подвигая к нему пиво.

Старик налил себе полный стакан трясущейся рукой; расплескал на стол. Чудовищная тень его корчилась на стене, передразнивая его движения.

Я должен сознаться, что совсем не ожидал увидеть таких гротескных стариков. Я всегда находил в дряхлости что-то нечеловеческое, что-то атавистическое и унижающее; у стариков, мне кажется, человеческие свойства почти нечувствительно отпадают день за днем. Эти трое вызывали во мне чувство неловкости своим натянутым молчанием, согнутыми фигурами, явным недружелюбием ко мне и друг к другу.