Похититель трупов - стр. 11
В один из первых дней декабря его ближайший родственник, двоюродный брат Арнольд, пришел к нему, чтобы вытащить его на свежий воздух; Арнольд увидел желтое лицо с ввалившимися щеками и суженными жадными глазами. Поллоку вдруг показалось, что шляпа, которую его двоюродный брат держал в руке, совсем не шляпа, а голова Горгоны, и она глядит на него перевернутым лицом и сводит его с ума своими глазами. Но Поллок все же решил довести дело до конца. Он взял велосипед, однако, поехав по обледенелой дороге от Вендворста к Кингстону, увидел, что голова катится рядом, оставляя за собой темный след. Он стиснул зубы и увеличил скорость. Но затем, лишь только он начал спускаться с холма по направлению к Ричмонд-Парку, видение внезапно обогнало его и так быстро бросилось под его колесо, что он, не успев подумать, круто повернул, чтобы не наехать на него, наскочил с размаху на кучу камней и сломал себе левую руку.
Развязка наступила в рождественское утро. Поллока всю ночь лихорадило, повязка жгла ему руку, как огненная лента, и сны его стали еще ярче и кошмарнее, чем всегда.
Он приподнялся на постели при холодном, бесцветном освещении рассвета и увидел голову на подставке, где вечером стоял бронзовый кувшин.
«Я знаю, что это бронзовый кувшин», – сказал он с дрожью сомнения в сердце. Он уже не мог бороться с сомнением.
Медленно встал с постели, дрожа от холода, и подошел к кувшину с протянутой рукой. Конечно, он сейчас разоблачит обман воображения и узнает отличительный блеск бронзы. Наконец, после бесконечного колебания, его пальцы коснулись татуированной щеки. Он конвульсивно отдернул их. Он достиг последнего предела. Осязание изменило ему.
Дрожа, натыкаясь на кровать, спотыкаясь босыми ногами о разбросанные башмаки, он в каком-то темном головокружительном хаосе ощупью добрался до туалетного стола, вынул бритву из ящика и сел на кровать, держа ее в руке. Он увидел в зеркале свое лицо – мертвенно-бледное, страшное, искаженное отчаянием.
Перед ним быстро промелькнули эпизоды из краткой повести его жизни.
Несчастное детство, еще более печальные школьные годы, затем порочная жизнь, когда один позорный поступок вел к другому; все это выступало ясно и безжалостно, – наконец, постыдное безумие в холодном свете зари. Судьба вела его к хижине, к столкновению с человеком из племени Порро, к отплытию в Сулиму по реке, к мендийцу – убийце с кровавым свертком, к своим отчаянным попыткам уничтожить голову, к развитию галлюцинаций… Да, это галлюцинация. Он это хорошо знает. Только галлюцинация… Он на минуту поддался надежде. Он перевел взгляд с зеркала на подставку. Перевернутая голова ухмыльнулась и скорчила гримасу. Он ощупал свою шею одеревенелыми пальцами перевязанной руки, чтобы почувствовать биение артерии. Утро было очень холодное, и прикосновение бритвы показалось ему ледяным.