Похищенный сюжет - стр. 8

– Я не убивал, – упрямо наклонил голову Гриша.

Петр Романович даже на спинку стула откинулся, так он, казалось, был поражен словами подследственного.

– Побойтесь Бога, гражданин Колотовкин! – вскричал он, совсем некстати помянув Всевышнего. – А кто тогда? И не запирайтесь, вы убили, вы! Больше некому».

– Дивно! – восхитился Юра, прерывая чтение.

– Понравилось? – спросила Нина, выступая из своего закутка.

– Еще бы! Вот так, ничтоже сумняшеся, взять и перелицевать «…».

– Понравилось? – спросила Нина, выступая из своего закутка.

– Еще бы! Вот так, ничтоже сумняшеся, взять и перелицевать «Преступление и наказание».

– Творчески переосмыслить! – внушительно поправили Юру.

В дверях громоздился человек-глыба с плечами молотобойца и челюстью боксера. Нина дернула уголком губ, скрылась за стеллажами, и Юра понял, что ему предстоит в одиночку противостоять графоману-плагиатору Леониду Каменному.

– Чем могу служить?

– А прислуживаться не тошно?

Глыба вторглась в кабинет с неотвратимостью мамаева нашествия и грозно нависла над Юрой. Тот посчитал нужным отчеканить в стиле Юлиана Семенова:

– В связях, порочащих честь редактора, замечен не был.

– Не замечен… Не уличен! – презрительно пробухал Каменный. – Отчего же тогда мой роман не понравился? Сделайте милость, ответьте, Камзолкин Юрий свет Максимович. Так, кажется, вас величают? Объяснитесь! Вам это, как заведующему отделом, и по должности положено.

– Я знаком с ним фрагментарно, – не стал кривить душой Юра. – Однако должен признаться, Достоевский в подлиннике мне как-то ближе.

– Вы не понимаете! – человек-глыба возвел очи горе. – В этом треклятом издательстве, лишь по недоразумению благородно именуемом «Фолиант», не понимают элементарных вещей! Ни ваш президент Кочерга, ни этот счетовод Иванов, ни эта пигалица… – он покосился на Нину.

– Я бы попросил выбирать выражения! – вскипел Юра.

– А я прошу вас, юноша, хоть изредка напрягать собственные мозги!

Каменный разошелся не на шутку. Глаза метали молнии. Челюсть все больше выпирала вперед. Именно такими Юра представлял себе татаро-монгольских воителей. Только глаза – щелочками, и вместо шляпы – лисий малахай.

– Достоевский. Ха! – продолжал разоряться восточный владыка. – Для своего времени он был хорош, но кому он сегодня нужен? С его засушенным, как тарань, языком, с его многословием и сантиментами? Если ныне что-то из него и потребно, так это кое-какие идеи. Вот я и доношу их до людей в удобоваримой форме! Я вершу благое дело, мне бы колени за это лобызать, а Кочерга – да не лично, а через секретаршу! – извещает, что мои книги его издательство больше не устраивают. Его издательство! Тот еще барин выискался! – Каменный задохнулся от возмущения.