Погром среди ясного неба - стр. 11

Я начала собирать вещи по списку еще с вечера, а сейчас уже двенадцатый час следующего дня, и сумка укомплектована. В ней лежат:

– смена белья и две пары носков, одни – шерстяные, связанные мной лично прошлой зимой;

– два полотенца, потому что той тряпочкой, что выдали дяде Васе в больнице, вытираться невозможно;

– одна наволочка, потому что дяде Васе досталась рваная, и он просыпается оттого, что в рот лезут перья из подушки;

– домашние мягкие тапочки, потому что в тех шлепанцах сорок пятого раздвижного размера, что выдали в больнице, можно только пятиться задом, как рак;

– большая кружка с мордой бордоского дога на боку (я подарила ему кружку на прошлый День милиции, морда похожа на Бонни);

– ложка, кипятильник, чайные пакетики и кусковой темный сахар (дядя Вася любит пить чай вприкуску);

– две газеты с кроссвордами;

– журнал «За рулем»;

– блокнот и ручка на тот случай, если дядю Васю неожиданно посетят умные мысли;

– очень удачная фотография Бонни в розовой стеклянной рамочке;

– банка вишневого варенья (дала сердобольная соседка, которая питает к дяде Васе чисто дружеские чувства).

Да, сумка уже полным-полнехонька, а ведь остались еще пакет с фруктами и теплая трикотажная фуфайка, потому что у них там в отделении сквозняки.

Я тяжко вздохнула и посмотрела на Бонни:

– Вот если бы ты был у нас ездовой собакой, Бонечка, я нагрузила бы нарты, а ты бы все это потащил.

«Больно надо!» – фыркнул Бонни, утром я объяснила ему, что в больницу с собаками не пускают.

Пришлось взять еще дополнительный пакет с ручками, тетка, что продала мне его, утверждала, что этот пакет выдерживает пятнадцать килограммов.

На улице хоть и середина мая, но сегодня пасмурно, небо затянуто какой-то серой гадостью. Я надела ветровку и кепочку с козырьком, а зонтик не взяла – в двух руках поклажа: в зубы, что ли?

Первые капли дождя настигли меня уже на улице, когда прошла полдороги до метро и возвращаться не было смысла. Поднажала и рысью влетела в вестибюль.

– Есть еще женщины в русских селеньях! – восхитился мужчина на эскалаторе, увидев мои неподъемные сумки.

Тоже мне, остряк-самоучка, лучше бы помог донести!

В вагоне я плюхнула сумки на пол и пристроилась в уголке. Но когда вышла из метро на нужной остановке, дождь стоял стеной. С неба хлестали струи, как вода хлещет из прохудившейся трубы. Грохотал гром и сверкали молнии. Пока я добежала до навеса остановки, ветер сорвал с меня кепочку, и встречная машина окатила из лужи. Подумать только, был в позапрошлом веке поэт, который нахально утверждал, что он любит грозу в начале мая! Его бы на мое место!