Пограничный городок. Китайская проза XX века - стр. 37

Семь юаней, ружье на плече, обмотки на ногах, пост у ворот – так я провел три года. Из одной резиденции попадал в другую, из этого учреждения в другое; начальник выходит – отдаешь честь, начальник входит – снова отдаешь честь. Вот в чем состояли мои обязанности. Именно такая служба и портит людей. Вроде ничего не делаешь, но при этом работаешь. Вроде работаешь, но делать ничего не надо. Уж лучше стоять на посту на улице. Там, по крайней мере, есть что делать да и соображалка требуется. В резиденции же или в учреждении мозгами шевелить просто-напросто не нужно. Когда посылали в какое-нибудь праздное учреждение или в чертову усадьбу, то там даже на посту можно было не напрягаться – хочешь, стой, опершись на ружье, хочешь, дремли, обняв оружие. Такая служба убивает всякий энтузиазм, высасывает из человека все жизненные соки. У слуг может быть надежда, что найдется место подоходнее и туда можно будет перейти, мы же со своей службой точно знаем, что лучше не будет, но все равно продолжаем прозябать в нищете и потому даже сами себя не уважаем. Казалось бы, такая вольготная работа – должен наесть себе ряху и выглядеть солидно. Где там! Жиром нам заплыть не удавалось. Мы целыми днями рассчитывали, как потратить семь юаней, от бедности щемило сердце. А когда сердце болит, то как тут растолстеть? Возьмем, к примеру, меня, мой сын уже дорос до школьного возраста, как я мог не послать его учиться? Но, чтобы учиться, нужны деньги, так было в древности, так обстоит дело и в наши дни, но откуда мне было взять эти деньги? Чиновники могли много что получить задарма, а вот у полицейского не было даже места, где его сын мог бы бесплатно учиться. Отдашь частному учителю, значит, плата за обучение, подарки к праздникам, книги, тушь – все стоило денег. Отдашь в государственную школу, значит, форма, материалы для труда, всякие тетрадки – потратишь еще больше, чем с учителем. Опять же, пока ребенок дома, то, проголодавшись, может отломить половину пампушки. А как пошел в школу, ему нужны деньги на сладости, даже если я отправлю его в школу с куском пампушки, то разве он согласится? Лицо у детей краснеет легче, чем у взрослых.

Я не знал, как быть. Такой здоровый мужик, а хлопает глазами на то, что дети его сидят дома! Моя жизнь уже пошла насмарку, так неужели моим детям должно быть еще хуже? Глядя, как ходят в школу дочери и сыновья хозяев усадеб, я лишь вздыхал. Коляска за коляской подвозила их к школе, у входа встречала старая нянька или девочка-служанка, чтобы принять портфель или занести его внутрь, в руках у детей были мандарины, яблоки и новые игрушки. Их дети жили так, а мои – куда хуже, а разве не все дети – будущие граждане? Мне честно хотелось уволиться со службы. Уж лучше мне пойти в слуги, чтобы заработать какие-то деньги и мои дети смогли бы учиться.