Пограничный городок. Китайская проза XX века - стр. 3

Однако, когда мне исполнилось пятнадцать лет, меня отдали в подмастерья. Как говорится, «пять профессий, восемь ремесел, в каждом деле есть свой мастер», в изучении ремесла вообще-то не было ничего постыдного, но все же это было не столь перспективно, как служба в учреждении. Кто изучает ремесло, тому всю жизнь суждено оставаться мастеровым, и даже если разбогатеешь, то все равно не сравняешься с крупным чиновником, не так ли? Впрочем, я не стал ссориться с родными и пошел в подмастерья. В пятнадцать лет у человека, естественно, нет особых соображений. Опять же, старики сказали, что как освою профессию и смогу зарабатывать, так сосватают мне жену. В то время мне казалось, что женитьба – это дело наверняка интересное. Поэтому потерпеть пару лет тяготы, затем, как взрослый, начать зарабатывать ремеслом, завести дом, жену, наверное, это было бы неплохо.

Я учился на клеильщика. В те благословенные годы клеильщику не приходилось беспокоиться, что он останется без чашки риса. В то время человеку умереть было не так просто, как сейчас. Я вовсе не говорю, что в старые времена люди умирали и оживали несколько раз, не решаясь разом испустить дух. Имеется в виду, что в то время после смерти человека его семья начинала без оглядки тратить деньги и не жалела на пышные церемонии ни сил, ни средств. Возьмем, к примеру, лишь услуги мастерской по изготовлению жертвенных принадлежностей – только на это уходила уйма денег. Стоило человеку испустить дух, как нужно было клеить «телегу возвращения» – ныне люди даже не знают, что это такое. Следом за этим шли поминки третьего дня, где было не обойтись без бумажной утвари для сжигания: носилки и мулы, колоды и сундуки, ритуальные стяги, цветы для загробной жизни и тому подобное. Если же кто умер от послеродовой горячки, то, кроме прочего, полагалось также склеить из бумаги быка и покрывало в форме головы петуха. На первую седьмицу читали сутры, и полагалось клеить здания и амбары, золотые и серебряные горы, слитки серебра размером в фут, одежду на все сезоны, цветы и травы всех времен года, антикварные штучки и всевозможную мебель. Когда же приходило время выноса гроба, то помимо бумажных беседок и помостов нужно было клеить и другие предметы – даже желая сэкономить, без пары ритуальных отроков в руках было не обойтись. На пятую седьмицу сжигали зонты, к шестидесятому дню клеили лодки и мосты. Только на шестидесятый день покойник прощался с нами, клеильщиками. Если в течение года умирало десять с лишним богачей, то нам было что есть и пить.