Пограничье - стр. 47
– Для кого? Для Гринольва? Тогда ладно.
И добавил, словно выплюнул:
– Говорят, он любит ухоженных сук.
Я замерла у открытой двери. Остолбенела. Только не вожак клана Лунных Волков.
Было холодно и безветренно. Снежинки, медленно танцуя, кружили в морозном утре, неспешно опускаясь на деревья, на крыши домов, на покосившуюся ограду дома старейшин, на столб, на цепь и на меня.
Было холодно, но кожа уже почти не ощущала колючих прикосновений кружащегося в воздухе снега. Просто хотелось спать. Лечь здесь же, у столба, подтянуть колени к груди, скрутиться калачиком – и уснуть. Навсегда. Как же сладко было бы умереть, но кто же мне позволит?! Смерть – это тоже побег. А от Лунных Волков не сбегают.
Хлопнула дверь и снег заскрипел под тяжестью чьих-то шагов. Поднять голову, чтобы посмотреть, кто пришел? Нет сил. Да и желания нет. Какая разница? Кто бы это ни был, ничего хорошего меня не ждет.
– Поднимись!
Цепь звякнула, когда за нее дернули, рана на шее вспыхнула ослепительной болью, и я встала на ноги, стараясь не думать, не чувствовать, а главное, не пытаться угадать, что сейчас произойдет.
Волк был высок и красив. Наверное, красив, для кого-то другого, кто не знал, насколько сильно он похож на моего мучителя.
– Прав был братец, – проговорил пришедший и взвесил в теплой руке мою правую грудь, – красивая и выносливая.
– Жаль, что не моя, – обвел пальцем отметину на левом плече и сокрушенно цокнул языком, а потом потянул за цепь, подтаскивая меня к себе еще ближе.
– Впрочем, когда ты ему надоешь... – тяжелая ладонь легла на спину и медленно поползла вниз по позвоночнику до ягодиц. – Когда надоешь, возьму тебя к себе.
Прижался носом к затылку и тихонько застонал, втягивая в себя мой запах.
– Пахнешь ты просто... изумительно! Ни с чем не сравнимо.
И вдруг отпустил меня, сорвал с себя плащ и решительно накинул мне на плечи, отбросил упавшую на глаза зеленую прядь, оскалился хищно и произнес:
– Все равно моя будешь.
– Все равно моя будешь... – повторил едва слышно, спустя месяцы, когда я стояла у портала для перехода в Школу Добра. – Меня не обманешь.
Он смотрел на меня злыми желтыми глазами, потирал отвратительный ожог на щеке и ухмылялся. Он знал.
Осторожно прикрыла дверь и оглянулась на Афиногена.
– Еще раз назовешь меня сукой, и я скормлю твои кишки бродячим собакам.
Ангел-хранитель испуганно прижал уши к голове и попытался оправдаться:
– Прости, но я подумал, что в кризисной ситуации тебе лучше быть злой, чем испуганной.
Всегда лучше быть злой.
Не говоря ни слова я достала из дорожного сундука «Откровенный костюм авантюристки», в который входила черная юбка-брюки, зеленая обтягивающая кофта, короткий плащ с утепленным капюшоном и легкие сапоги с небольшим квадратным каблуком.