Погибель - стр. 62
Они подчинились, странной многоножкой обогнув остатки кровати. Кадка со стуком опрокинулась наружу. Капля вздохнула с облегчением.
С улицы раздались плеск и неуверенное цоканье.
– Теперь по порядку, с младших! – гаркнул Худой Скаун.
Отряд зазвенел амуницией.
– Мимо окна не мочиться!
– Девушку хозяйством не пугать!
– Кто будет брызгать – убью!
– Вы отвернитесь, – сказал Клембог Капле.
– Да, конечно.
Девушка обхватила плечи руками.
– В детстве, – обратился к ней Худой Скаун, дожидаясь своей очереди, – мне приходилось по нужде вылезать в окно…
– Эгмин, – проговорил Клембог, – по-моему, случай не совсем подходящий.
– А что? Это интересная история. На ночь меня запирали в небольшой комнатке. Так уж было у нас заведено. А ночных ваз в наших краях, Кеюм, не водилось. Дикий Тральгнок, предкам не пожелаешь. Или, значит, кусты, или выгребная яма в конце двора. Под моим окном росли, помню, такие синие… нет, беленькие… то есть, красненькие. Назывались – Глаз Неба. Ну, да, синенькие. Я тогда был еще стройнее, эх, молодость, молодость, в любую щелку, представьте, без глины и масла… Это я сейчас, шерстяная э-э… несколько поправился…
Кредлика у окна сменили Енсены, за Енсенами помочился Туольм, Большой Быр, вздыхая, пропустил Худого Скауна вперед.
– И вот, – продолжил тот, вставая наконец к окну, – мне однажды пришло в голову, что я, как и сейчас, запросто могу не лезть ни в какое окно, а тихо-мирно…
– Эгмин, заткнись! – негромко сказал Клембог.
– Да пожалуйста! – Худой Скаун, окончив свои дела и подтянув штаны, уступил место Хефнунгу. – Но я, между прочим, о Капле забочусь. Чтобы она не подумала, что мочиться – это стыдно. Я уж на своем веку и не такое…
– Эгмин!
Вид у Клембога был настолько устрашающим, что Худой Скаун предпочел спрятаться за спины товарищей.
– Все, – сказал он, – молчу, могила предков. Может, перекусим уже?
Отряд выразил дружное согласие. Все принялись развязывать мешки с припасами, и только Большой Быр, не двигаясь, смотрел на товарищей грустными глазами.
– Парни, – наконец сказал он, – а вы не могли бы и вокруг меня постоять, как только что с Каплей?
– Боги мои шерстяные! – воскликнул Худой Скаун. – В тебе-то откуда такая стеснительность, дружище?
– Я это… я по-большому. А задница в окно не пролезет, – вздохнул Большой Быр.
– Матерь нифельная, ты же нам весь аппетит отобьешь!
– Извините, а можно кадку? – обратился Большой Быр к Капле.
Получив посудину, которую девушка безразлично выпустила из рук, он посмотрел на Клембога.
– Так, ладно, – сказал гауф, пряча улыбку. – Отворачиваемся все.