Погибель - стр. 22

В нескольких ахатах от острых сапожных носков – пустота.

Отец как нарочно подталкивает молодого щенка Кеюма к самому краю, наклоняет так, что в лицо тому хлещет мокрый, полный брызг ветер.

Океан внизу, в тридцати шагах, распахивается навстречу, истекает жадной слюной, ворчит – сюда, сюда, мальчик!

Скрытые водой и пеной камни хищно показываются на какой-то миг.

– Старайся, – говорит отец, – чтобы у тебя впереди не было Шанг-Лифея. Шанг-Лифей должен быть за спиной, далеко за спиной. Ты понял?

– Понял, – шепчет щенок Кеюм.

Лист шанкориса прилипает к его щеке…

– Вы спите? – слова Капли вернули Клембога к действительности.

– Нет, – мотнул головой он. – Нет. Задумался.

– Пойдемте вниз, холодно на ветру, – сказал Ольбрум и первым полез обратно в Башню.

– Еще чуть-чуть, – сказала Капля, перебегая от одного зубца к другому. – Здесь высоко. Как же вы выберетесь, если снизу подступит нифель?

– Рядом скала, – показал Клембог. – Поставят мостки, и по ним все уцелевшие перейдут на скалу. Правда, смысла в этом уже не будет.

– А-а-а.

Капля подобралась к плоскому участку, в двух шагах от которого темнел скальный выступ. Он находился чуть ниже, чем башенная площадка. Край был помечен белой краской. За выступом уходила вниз гребенка кривых ступеней.

– А почему так? – спросила Капля, повисая ногой над пропастью. – Разве не разумнее делать выход внизу?

– Не надо, – сдернул ее с края Клембог и скривился от боли. – Внизу аззат всегда слабее. Поэтому и отступать можно только вверх.

– А что такое аззат?

Гауф повернулся и долго смотрел в темно-светло-синие глаза. Неужели ничего не понимает? Капля ждала, чуть приоткрыв рот.

– Давай спустимся.

Клембог принял ее руку. С четвертой ступеньки Капля сама спрыгнула вниз.

– Здорово!

Она схватилась за крякнувшего от неожиданности Ольбрума. Гауф, перебарывая ветер, захлопнул створку и вбил обратно в проушину вертлявую щеколду. Дневной свет растаял, и глаза какое-то время привыкали к полутьме и неверному свету факела у выводящей в коридор арки.

По пути обратно в комнату Капля извертелась, исфыркалась, накинула на цольмера капюшон, обстучала ладонью стены и несколько раз показала Клембогу язык.

Боги, он не думал, что будет так.

Как с ней договоришься? Забудет, рассмеется, распахнет глазища свои бессмысленные. Слабоумное существо.

– Стой, – захлопнув дверь, гауф поставил Каплю перед кроватью.

Капля кивнула.

– Стою. А мне должно быть холодно, да? Я появилась в этом платье? Оно уже вон, запачкалось. Я на самом деле бессмертная?

Ольбрум, качнув головой, прошаркал к окну.

– Помолчи, – Клембог взялся за кяфизы. Пять, шесть… нет седьмого. Как теперь без него? – Закрой глаза.