Поэты и вожди. От Блока до Шолохова - стр. 52
У этой триады была одна возлюбленная – революция, которой они никогда не изменяли. Маяковский считал себя поэтом революции, ему хотелось, чтобы о его стихах на политбюро делал доклады Сталин. Вместо продолжения «Облака в штанах» и «Про это» сочинил поэмы о Ленине и Октябрьской революции. Он и его друзья слыли приверженцами левого искусства, авангарда в литературе. В квартире на Таганке выпускались журналы Левого фронта искусств, «Леф» и «Новый ЛЕФ», пока оба издания не прикрыла партия. Брик ковал формулировки, обосновывал «литературу факта», «социальный заказ», исходивший от власти. Спустя годы младшая сестра Лили, известная в СССР как французская писательница Эльза Триоле, каялась: «Мы несем вину перед Иваном Денисовичем за доверие, фальшивомонетчики не мы, но мы распространяли фальшивые монеты». Футуристы стремились соединить авангард в искусстве с коммунизмом, называли себя «комфутами». Но связали себя не только по службе, но и по душе, как никто другой, со многими высокопоставленными чекистами.
В доме на Таганке в их компании видели титанов – Пастернака, Эйзенштейна, Мейерхольда. Прослушав чтение «Клопа» и «Бани», Мейерхольд падал перед автором на колени и восклицал: «Гений! Гений! Шекспир, Мольер!» Рядом с ними за столом хватало места искусствоведам в штатском во главе с другом семьи «милым Яней», Яковом Аграновым, расстрелянным в годы «большого террора» в должности первого заместителя наркома НКВД. Панегирик «Солдаты Дзержинского» посвящен чекисту Валерию Горожанину, с которым поэт сочинил совместно киносценарий «Борьба за нефть». Борис Пастернак квартиру на Таганке считал «в сущности, отделением московской милиции».
Чекистов на Таганке считали рыцарями, «святыми людьми», гордились дружбой с ними. В «Хорошо» Маяковский призывал юношей делать жизнь с товарища Дзержинского. Там же есть строчки: «Лапа класса лежит на хищнике – Лубянская лапа Чека». Это далеко не все высказывания такого рода.
«Солдаты Дзержинского Союз берегут».
«ГПУ – это нашей диктатуры кулак сжатый».
«Бери врага, секретчики!»
«Плюнем в глаза той белой слякоти, сюсюкающей о зверствах Чека».
«Зорче и в оба, чекист, смотри».
У всех изречений – один автор. За такую страсть ему на встречах с читателями присылали записки: «Ты скажи нам, гадина, сколько тебе дадено».
Поразительно частые и долгие поездки Маяковского за границу, когда подобные вояжи в Советском Союзе стали редкостью, объясняются не только популярностью у левой интеллигенции на Западе. Переписка с Лилей со ссылками на не вполне ясные дела, дает основание считать, что и Владимир Владимирович вполне мог иметь номерное удостоверение ГПУ. Думаю, его когда-нибудь найдут в архиве, как нашли удостоверения Осипа и Лили.