Поэтика детектива - стр. 31

Другим классиком детектива, который уже не ограничился теоретическими заявлениями, была, как уже указано выше, Сэйерс. Ее последние романы о лорде Питере хороши, хотя имеют косвенное отношение к детективу. Однако эти два романа («Вечер выпускников» и «Медовый месяц в улье»[45]), видимо, повлияли на ряд более поздних авторов. При этом использование тех приемов Сэйерс, которые разрушают детективную поэтику, опять-таки сопровождалось их вульгаризацией. Особенно часто современными псевдодетективистами используются элементы «семейной саги», восходящие как раз к Сэйерс. Ведь писательница придумала лорду Питеру не только постоянных спутников в расследованиях – слугу Бантера и инспектора Паркера, – но и спутницу жизни – писательницу Гарриет Вейн (о ней уже шла речь в связи с романом «Вечер выпускников»). И если в романах «Сильный яд» («Смертельный яд») и «Где будет труп» («Найти мертвеца», «Опасная бритва»), а также в новелле «Полицейский и призрак» отношения героев являются фоном, на котором развивается детективная интрига (а в «Сильном яде» – поводом для этой интриги), то в «Вечере выпускников» и «Медовом месяце», а также в рассказе (уже не в новелле) «Толбойз» эти отношения выходят на первый план. Примечательно, что «Медовый месяц» сама Сэйерс назвала «любовным романом с детективными отступлениями». Тем самым Сэйерс – остающаяся благодаря своим ранним произведениям в рядах детективистов – заложила основы традиции, по которой пошли полчища «фальшивомонетчиков», выдающих за детектив именно психологические романы.

Образцами такого рода псевдодетективов являются произведения Энн Грэнджер, Элизабет Джордж, Луиз Пенни, Энн Перри, Рут Ренделл и многих других.

Возможно, наиболее показательным симптомом процесса подмены детектива псевдодетективом является динамика творчества уже упомянутой нами Филлис Дороти Джеймс. Ее романы 60-70-х годов («Лицо ее закройте», «Неподходящее занятие для женщины», «Неестественные причины», «Изощренное убийство», «Тайна Найтингейла»), безусловно, относятся к детективному жанру, причем среди них найдется даже один или два очень недурных (как минимум, «Неестественные причины»). Мало что в этих книгах предвещает беду, хотя некоторые недочеты все же наблюдаются. В раннем творчестве Джеймс наименее удачны – и наиболее реалистичны – образы главных героев. Вместо постромантических отца Брауна, Пуаро и других подобных героев писательница предлагает нам образы Адама Дэлглиша и Корделии Грей. Дэлглиш – полицейский-поэт, тяжело переживающий смерть жены и ребенка (произошедшую еще до начала первого романа цикла). Корделия Грей – партнер частного детектива, покончившего с собой; она занимается сыском отчасти от безысходности (надо же где-то работать), отчасти из упрямства. Такой герой (или героиня) уместен в романе, где описывается его собственная история; в противном случае его образ будет либо утяжелять сюжет, либо, напротив, окажется несколько бледным. Пока что Джеймс делает правильный выбор: Дэлглиш и Корделия в первых романах как образы уступают многим «великим сыщикам», но, по крайней мере, не подминают под себя сюжет. Однако удержаться на этом уровне Джеймс удавалось относительно недолго.