Поединок со смертью - стр. 35
Мужчина сразу ничего не ответил, просто поплотнее укутался в плащ и некоторое время сосредоточенно молчал.
Потом что-то пробормотал, вроде:
– Почему – «случайно»? Я принципиально не оттуда… А!.. – он снова взмахнул рукой, но уже не так яростно, и тут же поправил распустившийся плащ. Оглянувшись по сторонам, он сказал уже совсем другим тоном: Прохладно как-то стало… брр.
– А чевой-та у тя на руках? – спросил ещё более подозрительно мордыш, явно не желая упускать с таким трудом улучённую нить истины и силясь получше разглядеть странного пассажира-всезнайку.
– Стигматы, а что? – как будто с некоторым вызовом сказал мужчина в плаще и, ещё раз незаметно оглянувшись, прямо посмотрел на мордыша.
– Стиг… маты? Не понял. Татуяж такой что ли? – Тут лицо его просияло: А, знаю, ты с зоны, убёг что ли? Ну, молоток… Или из психушки смылся? Откуда у тебя эти клейма?
– В Древней Греции так клеймили преступников, это правда, – ответил, однако, не теряя лица, мужчина в плаще. – Но здесь уже давно не Греция.
– И правда, странный ты какой-то… Точно из психушки… Ладно, тогда точно, такси тебе не поможет, – сказал мордыш и, шагая вразвалочку, неторопливо отошёл в сторону, однако, без всякого смысла потоптавшись по платформе, он снова вернулся к собеседнику, и они продолжили о чём-то тихо говорить…
На привокзальной площади (она же была и главной площадью посёлка) становилось совсем пустынно. И только неярко освещённая двумя слабыми прожекторами, одинокая бело-серебристая фигура на постаменте, рудимент безвозвратно ушедшей эпохи, отчаянно прижимала левой рукой кепку к сердцу, а правой упорно указывала направление – на запад. Такие вот, морально устаревшие, серебристые дедушки Ленины зачем-то всё ещё сиротливо стоят в большинстве маленьких провинциальных городов России… За памятником, над административным зданием, вяло провисал аморфный триколор. Рядом, справа, в помещении прежнего Дома культуры, теперь была церковь. Мордыш, глядя на площадь, вдруг встрепенулся и переспросил понуро:
– Преступность, говоришь, растёт?
– Преступность растёт всюду, не только у нас. Телевизор-то смотрим, хоть и врут там всё, – сказали в толпе.
– Единственное развлечение.
– Зачем? Но проблема есть, это верно. Теперь молодым некуда вечером податься, вот и собираются по закоулкам, выпить от скуки, перепихнуться… Чем ещё займёшься, когда делать нечего? Говорят, в церковь идите. В церкви цельные сутки стоять не будешь.
Пассажир в плаще протяжно вздохнул и, почему-то посмотрев на меня, сказал:
– Православие не может быть государственной религией, этот Левиафан нежизнен.