Подмосковье. Парадокс Рузы - стр. 27
– Вот оно как, трансформировалось, – пробормотал Бродяга. – Нет, не обманешь.
Он встал в полный рост, огляделся. Еще вчера вокруг зеленели лес и луг. На лугу теперь и травинки не осталось, одна растрескавшаяся, как в пустыне, земля. На месте леса торчали голые обломанные стволы. И лишь овражек, послуживший людям укрытием, по-прежнему тонкой зеленой полоской рассекал выжженную землю.
– Что ж, двинулись, – сказал Бродяга. – Теперь тут полноправно правит Зона. Всем быть предельно осторожными. И идти за мной след в след! С тропы не сходить!
Он набрал в руку горсть гаек. Первая, мутно блеснув в сером утреннем свете, полетела в восточном направлении. Солдаты понесли носилки с девушками. Дмитрий держал спеленутого сына, бережно прижимая к себе. За доктором, замыкая, двинулся Зарубин.
Проходили часы. Бродяга уверенно вел группу по Зоне. Отряд только ненадолго останавливался, чтобы жена Лазарева могла покормить ребенка. После этого они продолжали путь.
Дмитрий разглядывал раскинувшуюся перед ними землю, и ему казалось, что он переместился в какой-то фантастический фильм или вообще на другую планету. И думал, что на Земле не должно быть таких мест. Зона – это нечто совершенно чужеродное людям.
Работая в Институте и изучая принесенные из Зоны артефакты, их влияние на человеческий организм, молодой ученый испытывал небывалый интерес. Но, может быть, потому что не представлял в полной мере, что такое Зона. Очутившись же за Периметром, Дмитрий ощутил, насколько чужды человеческой логике те вещи, которые приносили в Институт сталкеры. Насколько непонятны и опасны аномалии. И он впервые задумался, что, если Зона продолжит расширяться, опутает своей паутиной планету, человечество не выживет. Или выживет, но при условии, что людям придется мутировать. От этих мыслей его передернуло. Он поглядел на крошечное лицо спящего сына, чуть крепче прижал его к себе, в очередной раз мысленно поблагодарив судьбу, что у него родился нормальный ребенок.
Где-то далеко у протянувшегося по левую сторону от них голого леса тоскливо и зло завыли собаки. Бродяга насторожился, прищуриваясь, поглядел вдаль, но сделал знак отряду продолжать движение. Справа текла Руза. Иногда река проглядывала между холмистых берегов, посверкивая стальным, отражая хмурое серое небо. Пару раз отряд выходил на шоссе. Непривычно было видеть абсолютно пустую дорогу, совсем свежий, недавно обновленный асфальт. Дмитрий еще чувствовал запах гудрона. На обочине им попался небольшой ручной каток. Идти было легко. Но Бродяга скоро вновь увел группу в бездорожье. Теперь они шли лугом. Трава высохла, на ней крупными бусинами висела роса.