Подлинные сочинения Фелимона Кучера - стр. 24
Через несколько дней после прибытия в Монреаль я уже был знаком со многими здешними звероловами и с любопытством выспрашивал их о лесной жизни. Мне было тогда четырнадцать лет. Через месяц я тайно от отца присоединился к большому торговому каравану, который состоял из десятка берестяных лодок и направлялся вглубь страны. Для большинства участников той экспедиции поездка оказалась роковой.
Нас сопровождали дружественные Гуроны, и они, когда мы плыли по реке, ужасно нервничали, зная, что берега вокруг нас считаются владениями Ирокезов. Я не разделял их тревог, так как не осознавал всей глубины опасности, которая нам угрожала. И вот на второй день пути, когда мы плыли очень близко от берега, послышались страшные крики. Гуроны будто окаменели и прекратили грести, побросав вёсла. Французы тоже побледнели. Вы-то теперь представляете, что они испытывали, не так ли? Ну вот, два моих соседа немедленно упали с окровавленными лицами. Я был так растерян, что даже не понял, что в нас выстрелили из ружей. Но вообще-то Ирокезы всегда отдавали предпочтение рукопашным схваткам. Вскоре они приблизились к нам, кто вплавь, кто в каноэ, и без труда перебили боевыми дубинами большинство моих спутников. Должен признаться, что в ту минуту я едва дышал, стиснутый ужасом. Прямо передо мной сидел вожак Гуронов, который за свою жизнь успел пустить кровь не одному десятку Ирокезов. Воспитанный в жестокой среде, он не потерял самообладания, несмотря на явное превосходство противника, и дал им понюхать пороху. Но нападавшие скрутили его и бросили на дно лодки. Я трясся в ожидании смерти.
Повсюду на воде плавали шляпы и треуголки французов, и между ними колыхалось на волнах чьё-то бездыханное тело, которое почему-то не тонуло.
Не помню, как долго мы плыли дальше, но в конце концов остановились и выбрались на берег. Ирокезы сразу привязали вождя Гуронов к дереву и начали издеваться над ним. Сегодня меня не удивишь их дикими выходками, но в те годы я был настоящим молокососом, и вид крови вызывал у меня тошноту. Я едва не спятил, глядя на дикарей. Они ведь не просто резали тело Гурона, нет. Для начала один из них вырвал ему зубами ногти на руках, затем кто-то проковырял ему несколько дырок в животе, и уж после того они разложили под ним костёр. А Гурон громко пел какую-то песню. Краснокожие варвары явно хотели растянуть его страдания на подольше, но он скончался быстро, так как был ранен во время атаки пулей под сердце12.
Если бы вам удалось увидеть их кислые рожи, мои друзья, вы бы узнали, что такое настоящая досада.