Подчиню тебя себе - стр. 19
– О каких посторонних ты говоришь? Здесь никого нет.
– А стюардесса? Вдруг она войдёт?
– Она не посмеет без моего разрешения сюда войти, так что прекращай болтать и берись за дело.
Мои щёки и шею обжигает огнём, в груди всё неумолимо сжимается, вытесняя из лёгких весь воздух. Так больно… До смерти больно слышать его равнодушный голос. И ещё ужасней чувствовать, как моя гордость втаптывается в грязь.
Это же твой выбор.
В голове эхом раздаются слова Эмира, когда я заставляю себя встать с кресла, подойти к мужу и встать на колени между его широко раздвинутых ног. Эмир не предпринимает никаких действий. Просто, откинувшись в кресле, со снисхождением смотрит на меня сверху-вниз и ждёт, когда я всё сделаю сама. Как и полагается прилежной шлюхе.
Нечто гадкое взмывает в душе, когда я касаюсь пряжки ремня и трясущимися пальцами справляюсь с ней. Подумать только! Алина Воскресенская, а точнее, теперь уже Доган, девушка из высшего общества, одетая в платье от Chanel, калечит свои коленки о жёсткий пол, норовя доставить удовольствие ртом ненавидящему меня мужчине. Можно ли пасть ниже? Думаю, нет. Дно достигнуто.
– Лицо попроще сделай, – чеканит Эмир, точно гвозди в сердце всаживая. – И, будь добра, сбрось наконец свою никому ненужную корону и прекрати делать вид, будто я тебе противен. Мы оба знаем, что это не так.
Его самоуверенность злит до белых точек перед глазами, однако язык не поворачивается что-то вякнуть в ответ. Потому что он прав, чёрт побери. Мне мерзко это признавать, но Эмир прав. Несмотря на все обстоятельства, мои чувства к Эмиру нисколько не изменились, а тело по-прежнему остро реагирует на его близость. Если не ещё острее.
Я чувствую, как увлажняюсь, а рот наполняется слюной, стоит мне освободить каменный член из боксёров и обхватить его ладонью. Боже! Какой он твёрдый. Неужели хоть физическую реакцию я у Эмира всё же вызываю? Причём настолько сильную? Я ещё ничего не сделала, а его член уже словно выкован из стали, а на кончике пухлой покрасневшей головки блестит капля смазки. С ума сойти можно!
Непроизвольно облизываю пересохшие губы и поднимаю взгляд на Эмира. Он молчит. Черты лица заострились, челюсть плотно сжата, а в глазах… ох, не верю… в них бушует та же не поддающаяся никаким объяснениям похоть, от которой сводит мне весь низ живота.
И это всё меняет. Во мне. Внутри будто костёр возгорается, вселяя и согревая капельку надежды на то, что своей лаской и страстью мне всё-таки удастся вернуть благосклонность Эмира. Ведь, в конце-то концов, он просто мужчина. И ни для кого не секрет, через какое место у многих из них лежит путь к сердцу.