Подбор персонала в мире оборотней, или Hr нигде не пропадет - стр. 30

— Я выполнила работу, — громко говорю я, по опыту зная, что в такой ситуации лучше опередить события, шокировать и немного сместить вектор, — и у меня есть вопросы.

— Какие еще вопросы? — шипит сквозь зубы Инрина, раздраженно ставя поднос на специальный столик в самом углу приемной, — мне некогда сейчас. Потом.

— Хорошо, — покладисто отвечаю я, — но я бы хотела уточнить по своей работе… Обязанности, график, должностную инструкцию где посмотреть можно…

— Что? Какую еще инструкцию? — злобно рявкает Инрина, садясь за свой стол.

— Должностную, — поясняю я любезно и, видя полное непонимание в красивых злых глазах, начинаю говорить, — знаешь, такой список обязанностей, которые я должна делать… И чего не должна делать. И сколько мне будут платить за работу. А еще права руководителя, и мои права… И многое другое…

— Что это еще за глупость? — раздраженно прерывает меня Инрина, — у нас этого нет и не надо!

— Да как же не надо? — удивляюсь я, поймав и оседлав своего любимого конька, — а как же работники понимают, что им делать?

— Для этого у них есть начальники, — отвечает Инрина, — объясняют!

— Каждый раз? А если у начальника сто человек работает? А если кто-то не запомнит? Неправильно поймет? А новички?

— Послушай, как там тебя… Сандрина, — повышает голос Инрина, — мне это все не интересно!

— Зато мне интересно, — доносится из кабинета тяжелый голос Максана, — иди сюда, женщина.

Вот в моем мире его бы за это определение уже привлекли к ответственности, как сексиста и шовиниста.

— Ну? Где ты там? — нетерпеливо рявкает босс, и я, чуть подпрыгнув от гневных нот, густо заполнивших приемную, торопливо топаю в направлении кабинета.

Злобный взгляд волчицы служит шикарным напутственным пинком.

12. Глава 12

В кабинете Максана легкий полумрак, темные тяжелые шторы отсекают солнечные лучи, а массивная мебель придает еще большей мрачности. Оглядываюсь в поисках стула для посетителей, не нахожу.

Ну да, здесь явно не в правилах усаживать подчиненных. Постоят, не развалятся.

Максан смотрит на меня тяжело и пронизывающе, и очень этот взгляд сейчас похож на тот, которым его отец меня награждал. Чуть меньшая интенсивность, ну так и Максан еще не старейшина. Не сомневаюсь, что, если доживет до возраста Оррих-ана, то давить взглядом и потяжелее будет.

Выпрямляюсь, чуть вздергивая подбородок. Это рефлекс, ничего с собой поделать не могу. В моем мире нельзя было показывать слабость, мужики — те еще хищники, прогибающихся баб просто на колени ставят. И фигурально, в том числе.

Здесь я тоже рискую, но почему-то кажется, что мою попытку отстоять собственное достоинство оценят. И зла не затаят. Как-то тут все более… прямо, что ли? Или это у волков так? А у других зверюшек все иначе?