Под теми же звездами - стр. 110
Между тем, Веснушкин, выйдя из своей задумчивости, проговорил:
– Да, это очень и очень неприятно, Михаил Львович. Ведь вы знаете, прямое обвинение в хищении – это тяжелая вещь. Оно, так сказать, набрасывает тень на репутацию, гм… репутацию журналиста. Да, безусловно набрасывает.
Веснушкин достал платок и смущенно высморкался. Кедрович удивленно посмотрел на издателя и, делая вид, будто не понимает того, что тот хочет сказать, воскликнул:
– Набрасывает тень? Помилуйте, да ведь эти канальи с грязью готовы смешать конкурента! В особенности в Петербурге: вам только нужно знать этих прохвостов. А здесь в провинции, разве лучше?
– Да, конечно, и здесь есть мошенники… но, все-таки, знаете, обвинение в хищении денег… – начал снова Веснушкин. Однако, Кедрович живо перебил его.
– А вот вспомните Каценельсона, Петр Степанович, – заметил он весело, – ведь этот жулик обвинял вас в утайке денег при постройке здания банка? Помните?
Веснушкин густо покраснел.
– Ну, так Каценельсон известный негодяй. Его все знают в городе!
– О, представьте себе, этот Вусберг еще хуже, уверяю вас! – воспрянув духом, воскликнул Кедрович. – Это такая каналья, которому равного даже в Петербурге не найдете. Ах, мерзавец, мерзавец, ну уж я ему удружу, когда возвращусь назад, о, я его не оставлю в покое!
– А вы заметили, Михаил Львович, – с деланно грустным видом заговорил Шпилькин, – что он вас называет не заведующим редакцией, а простым репортером? Разве вы были в Петербурге репортером?
Кедрович слегка покраснел, но, подавив в себе неприятное чувство, удивленно проговорил:
– Господи, да разве для этих каналий не выгоднее назвать меня репортером? Уж если клеветать, так клеветать во всю. Это так ясно… я не понимаю даже, для чего вы меня об этом спрашиваете?
– По-моему, «Телефон» нужно сейчас же привлечь к суду за такую заметку, – сказал слегка волнуясь Шпилькин. – Тогда, по крайней мере, вся ложь этих каналий, как вы выражаетесь, выяснится.
– Да, да, это верно, – согласился Веснушкин, – именно к суду за клевету. Тогда мы будем спокойнее. А то подумайте, что про нас напишет Каценельсон? Он раздует такую историю, просто ужас! Да и для вашей репутации, Михаил Львович это будет очень невыгодно: вас так полюбили в городе, вас так уважают все читатели – и вдруг такая клевета, да еще неопровергнутая!
Кедрович молча кивнул головой н, задумавшись, ответил:
– Отчего же, я охотно согласен сделать то, что вы предлагаете, Петр Степанович. Я буду даже очень рад притянуть каналью Вусберга к суду. Только мы не будем пока ничего писать об этом в нашей газете; у меня в Петербурге есть свой юрисконсульт Кантаровский, я ему и пошлю доверенность на ведение дела.