Под сетью. Бегство от волшебника - стр. 70

– Я искал Белфаундера.

– Хьюго Белфаундера? – переспросил Лефти с нескрываемым интересом.

– Да, а вы его знаете?

– Знаю, кто он такой.

Я повернулся к Лефти, но его огромные глаза были всего лишь черными провалами на бледном лице.

– Вы сегодня его видели? – спросил я.

– К «Скорнякам» он не заходил.

Мне хотелось продолжать расспросы: интересно, как Лефти воспринимает Хьюго? Как капиталиста? Но сейчас все мое внимание поглощала моя собственная голова.

Прошло еще сколько-то времени, вероятно, шел уже третий час, и тут Финн выразил желание искупаться. Лефти перед тем говорил с Дэйвом, а ко мне только начало приходить второе дыхание. Ночь стояла безупречно теплая и тихая. Идея Финна нашла отклик у всех, кроме Дэйва. Мы стали обсуждать, куда пойти. До Серпантайна было далеко, до Риджентс-парка тоже, а в районе Сент-Джеймс-парка всегда слишком много полиции. Сам собой напрашивался вывод – искупаться в Темзе.

– Вас унесет отливом, – сказал Дэйв.

– Не унесет, если поймать нужный момент, – сказал Финн. Это было гениально. Но когда настанет нужный момент?

– Сейчас посмотрим, у меня записано, – сказал Лефти. Мы окружили его тесным кольцом, и он зажег спичку. – Высшая точка прилива у Лондонского моста – два пятьдесят восемь. В самый раз! – В следующую минуту мы уже лезли через стену. – Берегитесь полиции, – сказал Лефти. – Они подумают, что мы идем грабить склад. Если увидите полисмена, притворитесь пьяными.

Без этого совета мы, в сущности, могли обойтись.

Мы стали пересекать озаренный луной пустырь, где раньше проходила Файфут-лейн, где множество скорбных надписей на щитах в развалинах Сити обозначают места стоявших здесь церквей и кабаков. Мимо одинокой башни Святого Николая мы выбрались на Аппер-Темз-стрит. Не слышно было ни звука – ни шагов, ни колокольного звона. Мы старались ступать бесшумно. Из освещенного пространства мы свернули в темный лабиринт переулков и разрушенных складов, где громоздились кучи каких-то непонятных предметов. Обрывки газет, которыми были усеяны улицы, застыли в полном безветрии. Редкие фонари то выхватывали из мрака кусок обвалившейся кирпичной стены, то отбрасывали на тротуар тень кошки. Наконец какая-то улица, темная и глубокая, как колодец, уперлась в каменный парапет, а за ним, у подножия нескольких ступеней, опять была луна, теперь расплескавшаяся по реке. Мы перелезли через парапет и немного постояли на ступенях, чувствуя, как вода лижет нам подошвы.

Справа и слева от нас в воду выдавались стены складов, заслоняя вид и отгораживая заливчик, где река подходила к нам вся в грязной пене и обломках досок, полная до краев, в самом сердце Лондона. Пахло гнилью. Финн стал разуваться. Человека, который видел Лефти, ни одна грязная река уже не отпугнет.