Под лепестком несущего винта. Книга вторая - стр. 46
– Честно сказать, возбуждает, – засмеялась Светка.– И даже очень.
«Вот, – подумал я, – каждая женщина подсознательно мечтает о толстом и длинном. Наделяя её трепетной чувственностью, природа позаботилась о повышении коэффициента размножения».
Конечно же, мы побывали и в Эрмитаже. Великолепные полотна знаменитых мастеров живописи поражали не только филигранностью исполнения, присущей ювелирам, но и свежестью красок. Казалось, что картины времени не подвластны и написаны не позже, чем вчера. Не верилось, что некоторым из них более четырёх веков. Здесь были собраны работы великих мастеров Франции, Голландии, Фландрии, Италии и Испании, таких, как Мурильо, Пантоха де ла Крус, Дирк Якобс, Ван Дейк, Рубенс, Рембрандт, Пикассо и Анри Матисс – художников, с которыми я был знаком только понаслышке.
Мы долго стояли перед полотном Яна Госсарта, разглядывая снятие Иисуса с креста и сопереживали боль вместе с участниками трагедии. А потом, попав в отдел античного мира, я внимательно рассматривал Танагрскую статуэтку под условным названием «Девушка и Эрот». Господи, неужели и за триста лет до нашей эры люди бредили эротикой, как и я?
Но наибольшее впечатление произвела золотая маска Тутанхамона. Я всматривался в застывшее лицо правителя, стараясь угадать его характер и привычки при жизни, и откровенно жалел, что парень умер явно не своей смертью. Чаще всего молодые скоропостижно покидают наш мир из-за ошибок, допущенных по небрежности в отношении к окружающей среде. Или по необоснованной самоуверенности, хотя, на мой взгляд, самоуверенность обоснованной быть не может.
В апреле мы выбрали время, чтобы всей семьёй нанести визит Петропавловской крепости – колыбели основания Петербурга. Все внешние гранитные стены, выходящие лицом к Неве и песчаный пляж, были облеплены загорающими на солнце ленинградцами. Над ними на специальной площадке Нарышкиного бастиона стояли две пушки полуденного выстрела, по которому жители сверяли часы. Я недоумевал, почему все, кто слышал пушечный выстрел, смотрели на циферблаты, какая неведомая сила заставляла их делать это. Ведь и так знали, что звуковой сигнал отмечает полдень.
Мы прошли через ворота Иоанновского равелина и оказались внутри крепости. Если мне не изменяет память, то называться он стал в честь отца императрицы Анны Иоановны. Да и все названия здесь, так или иначе, были связаны с подвижниками Петра Первого: Трубецкой бастион, Меншиков бастион, Нарышкин и Зотов бастионы. Всё просто. И только Петропавловский собор, построенный два с половиной века назад архитектором Трезини уже после смерти императора, отличался светской изысканностью и благородством.