Под Куполом - стр. 100
6
Бренда Перкинс слушала ХНВ, потому что ее мужу нравились передачи этой радиостанции (раньше нравились), но сама она никогда не переступала порог церкви Святого Искупителя. Бренда признавала только Конго и позаботилась о том, чтобы муж ходил туда вместе с ней.
Раньше ходил. Теперь же Гови предстояло побывать в церкви Конго только один раз, чтобы лежать там, не зная об этом, пока Пайпер Либби будет произносить надгробное слово.
Осознание, абсолютное и бесповоротное, взяло за душу. Впервые с того момента, как ей сообщили ужасную весть, Бренда дала себе волю и разрыдалась. Возможно, потому, что могла себе это позволить. Теперь осталась одна.
В телевизоре президент – выглядевший серьезным и пугающе старым – говорил:
– Мои дорогие американцы, вы хотите знать ответы. И я обязательно сообщу их вам, как только смогу. В этом никакой секретности не будет. Об этих событиях вы узнаете все, что узнаю я. В этом я даю вам торжественное обещание…
– Да, и у тебя есть мост, который ты хочешь мне продать[44], – бросила Бренда и от этих слов заплакала сильнее, потому что повторила одну из любимых присказок Гови.
Она выключила телевизор, потом выронила пульт дистанционного управления на пол. Ей хотелось наступить на него и растоптать, но Бренда этого не сделала прежде всего потому, что буквально увидела, как Гови покачивает головой и говорит ей, что нельзя вести себя так глупо.
Вместо этого Бренда пошла в маленький кабинет, чтобы побыть там, где еще ощущалось присутствие Гови. Она чувствовала потребность прикоснуться к нему. Во дворе урчал генератор. Толстый и счастливый, как сказал бы Гови. Ее бесила стоимость этого агрегата, который Гови заказал после 11 сентября (На всякий случай, объяснил он ей), но теперь она сожалела обо всех колкостях, сказанных о генераторе. Без него ей пришлось бы скорбеть о Гови в темноте, что еще ужаснее, куда как более одиноко.
Стол пустовал, если не считать ноутбука, который стоял с поднятой крышкой. Экранной заставкой служила фотография давнишней игры Малой лиги[45]. Гови и Чип, тогда одиннадцати– или двенадцатилетний, в зеленых свитерах «Монархов» «Аптечного городского магазина Сандерса». Гови с сыном сфотографировались в тот год, когда Гови и Расти Эверетт вывели «Монархов» в финал первенства штата. Чип обнимал отца, а Бренда – их обоих. Хороший день. Но хрупкий. Хрупкий, как хрустальный бокал.
Ей еще не удалось связаться с Чипом, и мысль об этом звонке – при условии, что ей удастся его сделать – полностью выбила Бренду из колеи. Рыдая, она упала на колени рядом с письменным столом мужа. Не сцепила руки, а свела их ладонями, как в детстве, когда уже в пижаме вставала на колени у кровати и повторяла мантру: