Под крышами Парижа (сборник) - стр. 55

, – начал он ровным и твердым тоном, – то, что вы делаете для меня, человек не имеет права делать для другого человека.

Я непонимающе уставился на него:

– Что я для вас делаю?

– Да, – сказал он. – Наверное, вы не осознаёте, что вы сделали.

Я не ответил. Мне было настолько любопытно, что же последует дальше, что я не испытывал и толики негодования.

– Вы пригласили меня сюда, чтобы этот дом стал моим до конца моих дней… Вы сказали, что мне не нужно работать, что я могу делать все, что только захочу. И вы не попросили ничего взамен. Так нельзя поступать по отношению к своему ближнему. Это несправедливо. Это ставит меня в невыносимое положение. – (Это все равно что копать ближнему яму, хотел он сказать.)

Он помолчал мгновение. Я настолько обалдел, что не нашел ни слова в ответ.

– Кроме того, – продолжал он, – это место не для меня. Я городской человек; я скучаю по тротуару под ногами. Если бы здесь было хотя бы кафе, куда можно сходить, или библиотека, или кинотеатр. Здесь я как в тюрьме. – Он огляделся вокруг. – Вот где я провожу дни – и ночи. Один. Не с кем поболтать. Даже с вами. Вы почти все время слишком заняты. Более того, я чувствую, что вам неинтересны мои занятия… Так что же мне делать – сидеть здесь, пока не умру? Вы знаете, я не из тех, кто жалуется. Я держу про себя все, что могу; я занимаю себя работой, я то и дело хожу на прогулки, я читаю… и я постоянно чешусь. Сколько еще я могу с этим справляться? Иногда я чувствую, что схожу с ума. Я как чужой…

– Думаю, что понимаю вас, – сказал я. – Скверно, что все пошло не туда. Я-то лишь хотел вам помочь.

– Oui, je le sais, mon vieux![126] Это все моя вина. И тем не менее…

– Так что я, по-вашему, должен сделать? Отправить вас обратно в Париж? Это невозможно, по крайней мере сейчас.

– Я знаю, – сказал он.

Чего он не знал, так это того, что я до сих пор пыхтел, дабы вылезти из долгов, сделанных ради его приезда в Америку.

– Я вот интересуюсь, просто так, – сказал он, барабаня пальцами по крышке стола, – каков из себя город Сан-Франциско?

– Очень хороший, если ненадолго, – сказал я, – но как это устроить? Чем вы там будете заниматься? И совершенно ясно, что я бы не смог вас там поддерживать.

– Конечно не смогли бы, – сказал он. – Да я бы и не думал об этом. Господи, вы и так уже столько для меня сделали. Более чем достаточно. Я никогда не смогу расплатиться с вами.

– Давайте не будем на эту тему! Смысл в том, что вы здесь несчастны. Кого же винить? Как мы с вами могли предвидеть такой итог? Я рад, что вы со мной откровенны. Может быть, если мы покумекаем, найдется какое-нибудь решение. Я действительно не уделял должного внимания вам и вашей работе, но вы же видите, что у меня за жизнь. Вы же знаете, как мало у меня времени для собственной работы. Вы же знаете, что я тоже хотел бы пройтись как-нибудь по улицам Парижа, почувствовать, как вы сказали, тротуар под ногами. Мне тоже хотелось бы заглянуть в кафе, под настроение, и встретить там парочку родственных душ. Я, конечно, в другом положении, чем вы. Я не чувствую себя здесь несчастным. Никогда. Что бы ни происходило. Если бы у меня была куча денег, я бы ударился в путешествия, я бы приглашал сюда своих старых друзей, чтобы они жили рядом со мной… Я бы делал тыщу вещей, о которых сейчас даже не мечтаю. Но в одном я убежден: что здесь рай. И если что-то не так, я никогда не буду связывать это с местом… Разве сегодня не прекрасный день? И завтра будет прекрасно, когда польет как из ведра. И прекрасно, когда туман опускается на все вокруг и не видно ни зги. И для вас было прекрасно, когда вы впервые все это увидели. И будет прекрасно, когда вы уедете… Знаете, где не так? – Я постучал себя по черепу. –